По просьбе
Танюшик скопирую сюда пост из своего дневника.
Речь о моем первом духовнике, протоиерее Александре Зайцеве.
Познакомилась я с ним так же, как почти все молодые прихожане нашего храма - он меня "заловил". Да, именно, заловил, иначе не скажешь. Точнее, заловил он нас вдвоем с моим однокурсником, когда мы почему-то решили зайти в церковь.
Был светлый, теплый вечер одной из суббот после Пасхи. В церкви было полутемно и почти пусто - ее уже собирались закрывать. Только в углу рядом с аналоем стоял священник и какая-то женщина, которая шепотом ему исповедовалась и иногда всхлипывала.
Мы, как водится, пошатались по храму и собрались было выходить, как вдруг батюшка окликнул моего приятеля:
- Подожди меня, я скоро освобожусь, надо поговорить!
Потом, когда батюшка освободился, он поймал нас и стал с нами беседовать. Выспросил, как нас зовут, где мы учимся, чем занимаемся. Выяснилось, что люди мы в церковном отношении совсем безграмотные, что я знаю только Отче наш да Богородицу, а Символ веры уже со скрипом. Что такое исповедь и причастие, вообще не представляю. Потешался надо мной: "Ты чего такие огромные глаза сделала? В первый раз, что ли, живого батюшку видишь?".
Он ничего не навязывал. Он говорил очень простые, очень новые для нас (во всяком случае, для меня), очень интересные вещи. Это был в легкой, доступной форме православный ликбез - о том, что лучше сразу выбрать себе свой храм и своего духовника; о том, что нужно обязательно молиться утром и вечером, а если утром не хватает времени, то молиться одновременно с делами (сам картинно показал, как чистить зубы и одновременно молиться); о важности таинства причащения и о том, как к нему правильно подготовиться.
Но это была и настоящая проповедь, Проповедь с большой буквы, а не занудное нравоучение, за какое часто укоряют ретивых христианских проповедников. Он говорил, как "власть имущий", как настоящий "наместник Бога на земле". Этот разговор запомнился, запал в душу, стал тем семенем слова Божьего, о котором говорится в Евангелии. Именно отец Александр сумел так посеять это семя, чтобы оно взошло, прижилось и произрастало. С этого момента началось наше воцерковление. Я пою на клиросе, а мой товарищ даже закончил духовную семинарию. Все чтецы нашего храма были так же "заловлены" и приведены в храм отцом Александром.
»
Дописано позжеПрошло какое-то время, я пришла на клирос в тот самый храм, встретила (не в храме
) будущего мужа, который был тогда некрещеным. Однажды он решил пойти со мной на всенощную - послушать, как поет наш хор и чем это я вообще занимаюсь.
Когда на всенощной отец Александр вышел помазывать всех, Ванька, конечно, не пошел - во-первых, потому что решил, что он "чужой на этом празднике жизни", во-вторых, его держала виолончель - да-да, он с виолончелью в храм пришел, после занятий, а с ней ой как трудно пробраться через толпу народа!
Во время помазывания отец Александр увидел новое лицо. Он поманил Ваню пальцем: иди сюда. Ваня заробел и не пошел.
"Хорошо, - говорит отец Александр,- раз ты не идешь, давай я к тебе подойду".
Подошел (велел расступиться куче народу, которая обычна для субботней всенощной), спросил, кто такой, как зовут, велел остаться после службы поговорить.
О чем они говорили, не могу сказать. Но через год после того разговора мой (тогда будущий) муж крестился в нашем храме, а чуть позже начал петь у нас в хоре.
Отец Александр умел заинтересовать человека, побудить его к тому, чтобы как-то разобраться,
что есть вера,
что есть церковь,
что означают церковные таинства и обряды. Он никого не тащил в церковь на аркане, он давал человеку возможность самому понять: это то, что нужно. И думаю, он очень-очень за всех нас молился. И молится до сих пор.
»
Дописано позжеОн всегда говорил очень просто: молиться, причащаться регулярно, контролировать себя и свои поступки. Если согрешишь, поцапаешься с кем-то, потеряешь благодать в себе, то остановись и лишний раз прочитай молитву. Он очень часто это повторял, и мы все в большинстве случаев этого не выполняли... потому что на практике для стандартного грешника это почему-то трудновыполнимо.
И отец Александр терпеливо, из раза в раз говорил: контролируй себя, молись.
Часто он просил и наших молитв, постоянно напоминал, что священнику необходима постоянная молитва прихожан. И мы молились, как умели.
Его любили. И он всех любил. Любил всех прихожан, "захожан" и "мимо-прохожан". На проповеди он всегда обращался к народу: "Родные мои", а каждого человека по отдельности звал каким-нибудь ласковым именем. Нас он называл "Соловьи шуваловские" (храм находится в Шувалово - раньше была такая деревня, теперь это район города), он звал нас так даже тогда, когда мы пели, как вороны. Он постоянно призывал всех улыбаться. Стоишь, бывало, после службы, устанешь, закиснешь, а тебя поймает отец Александр: "Чего не улыбаешься?
Православные христиане - это те, кто радуется и улыбается!" Особенно он ругался, если в праздник кто приходил с мрачной миной или мрачно одетый, по воскресеньям часто доставалось бабулям в черных платках.
Он служил очень торжественно. Некоторые возгласы и песнопения до сих пор остались в моей памяти связанными именно с его интонацией: величественное "Кто Бог велий, яко Бог наш", одновременно мощное и очень-очень радостное "Христос воскресе из мертвых". Или великопостное: "Свет Христов просвещает всех!" - он каждый раз произносил это так, будто видел этот свет. Или проникновенное, откуда-то совсем из глубин души: "Услыши ны, Боже, Спасителю наш, упование всех концев земли и сущих в море далече..."
Я боялась отца Александра. Он всегда так властно смотрел и разговаривал, что мне казалось, сам Господь смотрит на меня и говорит со мной. На исповеди было полное впечатление, что исповедуешься не священнику, а Богу, и оттого было очень ответственно и страшно.
»
Дописано позжеОтец Александр был очень болен. Он перенес тяжелую операцию на сердце (я в этом ничего не понимаю, но у него сердце на каком-то вроде как искусственном механизме работало, как-то так
). Дважды в год ему приходилось ложиться в больницу для поддержания стабильного состояния. Иногда он "внепланово" попадал в больницу, из-за резкого ухудшения.
О состоянии отца Александра мы узнавали от его лечащего врача, который тоже прихожанин нашего храма - в свое время его "заловили" прямо в больнице.
На самом деле никто из нас толком себе не представлял,
как сильно болел отец Александр. Он всегда выглядел бодрым и заражал нас своей силой. После его смерти один священник, его друг, поразил нас, сказав, что у отца Александра было два состояния: он или служил, или
умирал... Только действием Божественной силы можно было объяснить то, что он прожил больше 50 лет, это было настоящее чудо.
»
Дописано позжеОн любил соборную молитву. Он любил, когда люди поют все вместе. Он всегда сам запевал: "Отче наш", или "Тело Христово приимите", или "Воскресение Христово видевше", или "Царице моя преблагая", запевал так уверенно, что все сразу подхватывали и пели дружно и довольно стройно . Он не упускал ни одного случая дать попеть всему народу вместе. Если начинали фальшивить и "разбредаться", он подзадоривал: "Ну куда ж вы? Дружнее пойте, дружнее!" и показывал, как нужно, своим сильным голосом. Когда он служил, всегда было ощущение праздника.
Когда-то отец Александр подрабатывал Дедом Морозом. Должно быть, эта роль очень ему подходила. Он всегда умел и любил устраивать праздник.
»
Дописано позжеМатушка отца Александра - дочь известного священника, протоиерея Глеба Каледы. У них пятеро детей - три сына и две дочери. Одна из дочерей - монахиня в Зачатьевском монастыре в Москве, настоятельница которого - ее родная тетя, дочь о. Глеба.
Мы близко знали только одну дочь отца Александра. Отец Александр очень ее любил и часто говорил о ней, о ее семье - маленькой "домашней церкви". Ее муж теперь тоже стал священником, у них растет уже четверо детей - трое родных мальчиков и одна приемная девочка. Надо сказать, никогда я не видела их с "постными" серыми лицами, с какими почему-то обычно ассоциируется православие - они всегда очень жизнерадостные.
»
Дописано позжеКак-то летом, перед отъездом в отпуск, он вдруг вызвал меня и Ваньку вместе на разговор. Спросил:
- Вы когда жениться собираетесь? (мы-таки уже собирались, но попозже, через годик).
- Да вот, через год...
- А почему не сейчас? (странно, нетерпеливо так спросил)
- Ну... мы же еще учимся... я не работаю (Ваня тогда еще не работал), Маша мало зарабатывает...
- Ну и что? Это же все временно, а так у вас СЕМЬЯ будет, понимаете? СЕМЬЯ!
Отец Александр очень любил венчания. Как правило, все венчания в нашем храме служил именно он. Но нас с мужем венчал через год после этого разговора уже другой священник...
Ехать в отпуск отец Александр собирался после праздника Казанской иконы Божией Матери. На сам праздник, говорят, он служил особенно отржественно и проникновенно, и на проповеди потом говорил: "Ну вот, родные мои, я уезжаю... молитесь, берегите друг друга, молитесь и обо мне".
После этой литургии, перед отъездом он успел всем дать напутствие, каждому сказать что-то важное... Потом он вернулся домой, лег спать и во сне отошел ко Господу. Тихо, незаметно, без мучений...
На отпевание собралось много-много народу (к сожалению, меня не было в городе, я была очень далеко и не могла приехать, поэтому говорю со слов мужа). Было много духовенства и мирян - у отца Александра было множество духовных чад. Люди не плакали, они как-то очень по-христиански отнеслись к этой смерти... говорят, отпевание и похороны получились очень торжественными.
Отредактировано: Марьюша в 8 июл 2007, 09:30 
Истории простых священников, жизнь православных священников
6 июл 2007, 08:32
, часто лежал в кардиологии,потом его перевели в больничный Храм при хосписе в поселок Кугеси-там были службы только в выходные- он уже не мог стоять службы каждый день-была страшня одышка и несколько инфарктов 
