Ему никак не давались две последние буквы. Сколько ни старался, сверкающие льдинки не складывались. К тому же неприятный шум у левого плеча ужасно мешал работать.

Шум не был похож ни на вой ветра, ни на скрип снега, ни на мерный грохот лавины или треск громоздящихся друг на друга ледяных глыб. Он был неровным, рваным, и было в нем что-то оранжево-шерстяное, но что именно – он не мог вспомнить, да и не пытался. Его занимало другое - эти буквы: Т и Ь. Несмотря на все усилия, в их идеальном силуэте оставались мелкие щели.

По щекам девочки скатились две прозрачные слезинки и упали перед ним на пол. Через мгновение они превратились в лед, и он понял, что нашел то, что искал.

Ни радость, ни восторг не шевельнулись в сердце мальчика. Медленным точным движением он приподнял хрустальные осколки и поставил их на места. Слово сложилось. Кай удовлетворенно поглядел на свою работу. Перед ним красовалось идеально-правильное слово: ВЕЧНОСТЬ.

Надоедливые всхлипывания смолкли.

***

Новые коньки легко и беззвучно скользили по льду. О, что это был за лед! Кай никогда в жизни не видал столь великолепного катка. Искрящаяся, чуть голубоватая поверхность простиралась во все стороны, насколько хватало глаз. Он мчался вперед и вперед, нигде не встречая преграды. Острые лезвия не оставляли следов на алмазной тверди.

Мальчик не чувствовал усталости, но иногда он замедлял ход, чтобы вглядеться в толщу льда под ногами. Там, в глубине, казалось, раскинулся целый игрушечный мир. Кай видел крыши домов, улицы с лошадьми и повозками, празднично украшенные скверы и площади. Если приглядеться, можно было разглядеть прохожих и детей с салазками. Все они застыли в самом нелепом беспорядке, и мальчику хотелось расставить их в форме правильных рядов, звезд, квадратов. Но под ним были километры настолько твердого льда, что бритвы коньков не могли даже слегка поцарапать его. С легким разочарованием Кай мчался дальше.

Под ним проплывали заснеженные поля и перелески, извивались речки, перехваченные мостами и переправами. Потом он увидел огромное темно-синее пространство, украшенное неподвижными белыми барашками, и догадался, что это океан.

Много дней юный властелин осматривал свои владения. Он видел пустыни и горы, застывшие вулканы и ледники, деревни и крупные города. Весь мир был одинаково холодным и неподвижным. Днем ледяная равнина искрилась солнечными бликами, ночью переливалась в чарующем свете северного сияния. Коньки без устали скользили по глади всемирного катка.

Кай давно привык к ровному и бесшумному движению. Но однажды, проплывая над небольшим городком, похожим на сотни других, он вдруг почувствовал, как алмазная поверхность скрипнула под ногой. Мальчик вздрогнул от неожиданности. Взяв себя в руки, он описал красивый круг и вернулся к тому же месту еще раз. Так и есть: хрустальное зеркало повредила короткая царапина. Рассерженный властелин резанул по ней еще раз. Раздался звонкий треск, и внутрь ледяного монолита протянулась глубокая трещина.

Кай испугался не на шутку. Он лег на живот и прижал лицо к самой поверхности всемирного катка. Где-то в глубине, куда уходила трещина, виднелся маленький домик. Он был такой же, как все, и в то же время что-то в нем было необычное. Мальчик долго всматривался, а трещина между тем становилась все шире. Он заглянул в открывшуюся щель и увидел на дне ледяного океана крошечное мансардное окошко, а в нем - трепещущий огонек.

За долгие дни своего владычества Каю не раз случалось видеть огромные вулканы, потухшие под толщей льда. Как же смог уцелеть этот огонек? Какая сила питала его в царстве вечной зимы?

Задумавшись, мальчик не заметил, что трещина стала еще шире, он соскользнул и покатился на животе вниз, как в детстве летал на салазках с горы. Коньки сами собой свалились с ног. Полет становился все стремительнее, но Каю не было страшно, - так манил его этот крошечный огонек, мерцавший в окне.

У самой земли полет замедлился. Цепляясь за уступы льда внезапно озябшими руками, мальчик с трудом подобрался к окну и заглянул внутрь.

В комнате, озаренной оранжевым светом лампады, стояла на коленях женщина в шерстяной шали, и молилась.

«Бабушка!» - прошептал Кай. Что-то острое кольнуло его в глаз и в сердце, и он потерял сознание.

***

Кай очнулся в тепло натопленной комнате, укрытый стеганым одеялом. У окна стояла девочка в сереньком платье, укутанная в бабушкину шаль. Он поднялся, тихо подошел к окну и взял Герду за руку.

На улице царила праздничная суета: проносились экипажи, спешили господа со свертками, пели и смеялись дети возле рождественской елки. Ласковые пушистые снежинки, искрясь в солнечном свете, медленно опускались на дома и тротуары. Не было алмазной толщи льда, даже следов его нигде не было.

«Может быть, мне все это приснилось?» - подумал Кай.

Вошедшая бабушка поставила на стол чашки и банку с вареньем. Весело болтая, все трое уселись пить чай. Снежно-белая роза неторопливо распускалась в цветочном горшке.

***

В этот Сочельник трубочисту Гансу повезло: на одной из крыш он нашел почти новые коньки и принес их в подарок дочурке Алисе.