Каскадный · [ Стандарт ] · Линейный+ Современные стихи

Давайте делиться находками.

Для меня открытием этого года стало творчество Анны Долгаревой (Лемерт). Зацепило очень. Это то, что войдет в золотой фонд литературы наших дурных десятилетий, вот как, например:

Когда тебя положили в землю, я стала этой землей.
Мне не осталось более ничего.
И я лежала, весенняя, влажная. И сверху был голубой
весенний, отчаянно мартовский небосвод.

И я лежала, тебя обнимая, теперь уже навсегда,
слежавшейся, всех принимающею землей.
И снег уходит в землю водою, и я есть эта вода.
И я с тобой, мой хороший, я навсегда с тобой.

друг мой, ты слышишь, - не называй врага по имени и не помни его лица. нет у врага ни матери, ни отца, нет во враге ни ребенка, ни старика. будешь стрелять во врага, так сразу стреляй, бойся промедлить, в сторону отойти. нет у врага ни памяти, ни пути, нет у него ни мая, ни февраля.

ибо же, если увидишь его лицо, северный ветер поселится внутрь тебя, будет в тебе ходить, изнутри скребя, тонкое неизвлекомое сверлецо. ибо придется купать тебя в молоке и роднике сорок по сорок раз, ибо придется отшептывать черный сглаз, воском отлить, а воск утопить в реке. и все равно не поможет, будет крутить, ныть на погоду, где-то в костях свербя. не узнавай врага, пожалей себя. нет у врага ни памяти, ни пути.

пасмурно нынче и горизонт свинцов, кружится северный ветер, воздух темня.
друг мой, ты слышишь, не называй меня по имени и не помни мое лицо.

В гильзу от АГС помещается 2 грамм
в данном случае – виски. Мы пьем без звона,
ветер с востока хлопает дверью балкона.
Пьем за тех, кто более не придет к нам.

Пьем за любовь, за свою мирную жизнь,
за наше большое будущее, поскольку все мы
относительно молоды; неубедительнейшим «держись»
пытаемся поддержать друг друга на время.

Сентябрь начался, с востока идет гроза,
молчат минометы, автоматы притихли даже.
Один комроты, смотря на меня, сказал,
что мечтает увидеть женщину не в камуфляже.

Здесь земля отверженных, нам уже от нее не деться,
ветер степной пахнет смертью, мятой и медом.
Мы пьем за любовь, за правду, за счастливое детство,
пьем не чокаясь из гильз от гранатомета.

и грустные ночные продавщицы,
и мусорки, пропахшие гнилыми
опрелыми деталями от быта,
и эти вот машины, что тащиться
пытаются по пробкам в сером дыме,
и этот памятник полузабытый,
стоящий в старом парке одичалом,
где время без конца и без начала, -
и эти вот дома под слоем пыли,
в деревнях вымерших, в тумана космах,
они почти – но не совсем забыли,
что там, над ними, существует космос.

и в космосе, над минными полями,
над кладбищами и над городами,
над сонной земляничною поляной,
еще над одичавшими садами,
над серым дымом душных кочегарен,
над толпами, идущими вслепую,
летит, летит, летит, летит Гагарин,
и времени вокруг не существует,
и у него улыбка молодая,
страна, по сути, тоже молодая,
и песня происходит молодая,
и вечность молодая, молодая.

Иногда я хочу тебя не любить, ну хотя бы несколько дней. Помолчать; с радаров уйти; не быть, чтобы было спокойнее и черней. Пусть другие вместо меня скорбят, я хочу не думать, не видеть снов. Иногда я хочу не любить тебя.

Это злее сожжения и оков.

Я несу любовь, словно Вечный Жид по земле непрощенье свое несет. И века идут, и земля дрожит, на меня одну навалилось все, не снести, не сдюжить и не прожить.

И мои друзья разбивают лбы, и ложатся в землю гробы. Иногда любить означает быть. Иногда я хочу не быть.

Темнота мурлычет: скорей, смелей, это просто, я здесь, я тут.
Но идет весна по моей земле, абрикосы на ней цветут.

И летит Земля, и она поет, продолжается время на ней (иногда я хочу отдохнуть от нее, ну хотя бы несколько дней). Продолжается время, и с ним – Земля, и уходит листва в перегной.
Потому-то быть продолжаю я, и любовь моя вместе со мной.

Shany, спасибо!
Я иногда читаю стихи.ру. И там встречается то, что мне нравится. Не знаю, можно ли сюда это принести?

Не знаю, можно ли сюда это принести?

Конечно! Если с указанием автора и ссылкой, то все будет нормально.

Быть может...

Созвездие Белой Трости
к тебе указует путь.
Быть может, и правда – в гости
мне выбраться как-нибудь?
Быть может, купить билет и,
забыв про дела и сплин,
последние бабьелетьи
денёчки сложить в один
такой безразмерный днище,
и, скорости дань отдав,
услышать, как ветер свищет
среди побелевших трав?
Почувствовать в заоконном
пространствии жизнь саму!
Не то что в таком законном,
постылом таком дому…

А утром, туманно-зябким,
ступив на чужой перрон,
расплакаться без оглядки
на взгляды со всех сторон…
С отчаянной верой Ноя,
не ведая, что творя,
уткнуться в плечо родное
под лезвием фонаря.

https://www.stihi.ru/2007/12/19/3310

Мне понравилось, что вы здесь опубликовали и охарактеризовали стих вы правильно. Я вот тоже по современным авторам тащусь. Нет, конечно же мне и старые знаменитые авторы нравятся, но не так сильно как такие :Татьяна Кушнарёва, Александр Мецгер. Вот все строки стиха женщины Татьяны Кушнаревой ( взято :https://stihi.deti.guru/zhizn-igra/ )
Стих написан о том, какие мы на самом деле, что притворяемся , живём за масками, являемся не теми. А нужно ведь быть самим собой, не играть чужими чувствами и не перевоплощаться в разные роли.

Вот строки: Жизнь игра

Извечный спор до хрипоты.
Вся жизнь – спектакль, идет премьера.
Герои пьесы – я и ты,
И суетятся костюмеры,
И декоратор жжет мосты.
Полувсерьез, полушутя,
В плену игры и без дублера
На сцене только ты и я –
Без грима, света, режиссера
Играем, публику дразня.
В спектакле этом мы – шуты.
Ты – царь, а я – императрица.
Я в жизни – дрянь. Ответь, кто ты?
Из пьесы вырвана страница,
Из жизни – целые листы.

Она отпивает Хайникен по глоточку, рисует в блокноте черточки-завиточки. Кивает: еще пол-литра из той же бочки, не надо маслин, спасибо, я не люблю. Домой на попутке; встречные фары – в строчку. Стучат в голове веселые молоточки. Вода из-под крана. Душ. Простыня. Сорочка. Такая жара, подруга, хоть лезь в петлю. Ночник умирает. Ночь заливает стены, и можно глядеть, как ветер колышет тени, как ватная тишина подминает время: неспешно и обстоятельно, как каток. Она засыпает медленно, постепенно. Шумит в голове прибоем пивная пена. Привычное одиночество внутривенно вливается в утихающий кровоток.

А утром – жара и солнце, грустить негоже. С улыбкой глядит в ответ из трюмо в прихожей подтянутая девчонка с хорошей кожей, неплохо, подруга, для тридцати восьми. В вагоне – вокруг привычно-смурные рожи, ну где же ты, проявись уже, мой прохожий, единственный, непонятный и непохожий, ведь должен же ты быть где-нибудь, черт возьми!

Он входит на Павелецкой с толпой народа, находит пустое место напротив входа. Метро. Духота. На речку бы, на природу, но не с кем опять, не ехать же одному… Их поезд летит, колеса на поворотах отстукивают вступительный такт фокстрота, случайность невстречи, пошленькая острота, хоть случай винить, конечно же, ни к чему. Здесь все до конца просчитано и известно. И он, и она доедут до Красной Пресни, и я на перрон шагнуть им позволю вместе, поскольку они не встретятся все равно. Я встретиться им не дам, заявляю честно, иначе сюжет раскиснет и станет пресным: счастливые пары схожи, как нам известно, об этом поведал классик давным-давно.

Поэтому каждый едет в своем вагоне, не ведая о сюжетах и их законах. Она раскрывает книжку на перегоне, он в речку во сне врезается на бегу. Они – лишь цветные камешки халцедона; пространство калейдоскопа для них бездонно. И я был бы рад их выпустить из ладоней, но я не могу. Ты слышишь? Я не могу.


Павел Шульга

***
Шаги нам помнятся мягкими
Иголки от елки - вкусными
Скамейки в парке манящими
И пальцы вместе - негрустными

А встречи-прощанья вехами
А их ожиданья - вечностью
А долгие дни - прорехою
А ночи - с путями млечными

Сережка была звенящею
Горчил шоколад от сладости
И были мы настоящими
И вместе дышали радостью...

ИЗАБО, какие замечательные стихи

Спокойствие делает кожу нежной,
А стресс прибавляет лицу морщин.
Поэтому, девочки, наша внешность
Частично зависит и от мужчин.
⠀
Когда твой партнёр тебе треплет нервы,
Являясь законченным подлецом,
Ты выглядишь злобной уставшей стервой
Со старым осунувшимся лицом.
⠀
Вот крутишься в этом токсичном фарше,
И в зеркале, ебтвоюматьети,
Ты смотришься лет на пятнадцать старше.
Но стоит тебе от него уйти...
⠀
Как грусти стирается отпечаток,
И жизнь удивительна и легка,
⠀
Ведь лучший уход за собой, девчата -
⠀
Уход от х..вого мужика!

Лисёнкова

Меня впечатлила Наталья Захарцева Я фэнтези люблю, да


ближе к осени ведьма монетку кладет в рукав, прогоняет кикимору, лешего, паука. говорит: не ворчи, домовой, не скрипи, диван. ближе к осени к ведьме поплакать спешит Иван.
вон башка его русая скачет как поплавок. охраняют Ванюшу жар-птица, медведь и волк. а Иван непростой, и внутри него темнота. ближе к осени всё происходит примерно так.

ведьма платье себе выбирает, потом лицо, отправляясь встречать конопатого на крыльцо.
— как добрался, Ванёк? — говорит, вороша листву. а Ванёк отвечает: нормально, бабуль. живу. то пою, то горюю, то плохо, то ничего. ты же знаешь — я, ведьма, за сказкой, за волшебством.

ведьма скалится: бог тебе, Ваня, мозгов не дал. ты какой-то сегодня другой, погрустнее, да.
призову заклинателей леса, лукавых дрём.
станет птица твоя золотистая сентябрём, октябрём станет волк, ноябрём станет твой медведь. а тебе остаётся, Иванушка, умереть.

вот как птица начнёт колдовать, как попрёт волна, вспыхнут пламенем кроны — сплошь охра, янтарь, гранат да по звёздному небу хрустальные осетры.
на поминках пропавшего лета зажгут костры, пригласят на них девок нарядных да мужиков. растеряет родимая перья. закон таков, но последнее пёрышко, хуже любых заноз, защекочет дождливую тучу, волчиный нос.

волк чихнёт и проснётся, завоет в трубе, в ночи. тут уж хочешь-не хочешь, а прячься, сиди-молчи. волк вообще перевёртыш, хлебнул ворожбы сполна:
то он нищий в лохмотьях, юродивый, то монах. ой-ой-ой, ходит волк по селу, не кричи, дитя. только кости деревьев под лапой его хрустят.

всё темнее, страшнее, косматей, пути гноят. косолапит, рычит, негодует медведь-ноябрь. и казалось бы, самое время вздремнуть, так нет, из окошек в берлогу уносит медовый свет, тянет когти к сердцам, обдирает кору луне. а потом ты приляжешь, Ванятка, и будешь снег.
безмятежный, холодный.
и мысли белы, свежи. неужели ты вечно, Ванёк, собирался жить?

ближе к осени ведьма бросает свои дела, чтобы Ваньку смешить.
настроение подняла, —
веселится Ванек, чисто бешеный, заводной, — да чего ж, полежу, мамка снова родит весной. потому что под снегом, бабуля, всегда трава, потому что бабуля, когда же я не вставал? лебеда, молодецкая удаль, крапива, стать.
дуракам-то над смертью чего бы не хохотать.
не мессия же я, колокольчик я, с горки ком, а за сказку мерси.
машет ведьма ему платком.

выметает заползшего ужика — кыш, упырь,— и с коллекции Ванькиных жизней сдувает пыль.
вспоминает, терзая осиновый гребешок: а Ванюшке-то в новом-то теле как хорошо. год, поди, незаметно промчится, и здравствуй, гость. по молочному блюдечку яблочко, вкривь и вкось. ведьма зелье мешает — Ванятка недаром зван.

а из блюдца глядит самый первый ее Иван.
вон башка его русая, зенки прозрачней льдин. смотрит так, словно после ни разу не приходил, не плутал за морошкой в лесу, не искал грибов.
ближе к осени ведьма встречает свою любовь.

#svirel_poetry