В одном большом городе, в самом его центре, на широкой улице стоял старинный красивый дом. На первом этаже этого дома находился известный на всю область ресторан. На его парковке всегда стояли самые шикарные автомобили, а его двери впускали и выпускали мужчин и женщин в самых красивых и дорогих костюмах и шубах. Под новый год он наряжался белым пушистым снегом и тысячью цветных огоньков, а столетние ели у его крыльца украшались огромными яркими шарами и лентами.

И, конечно, в новогоднюю ночь в нем было шумно и весело: собирались лучшие люди города, приезжали столичные артисты, столы ломились от необычных кушаний, все сверкало, люди смеялись, звенели бокалы с шампанским, официанты носились от столика к столику, в воздухе мешались дорогие парфюмы, длинные вечерние платья шуршали, на шеях красивых женщин мерцали золотые и бриллиантовые украшения…

Зал был разделен на две части – и в праздники в меньшей устраивали «детский» стол. Так было и в этом году. Здесь тоже стоял шум – мальчишки кричали и спорили, девчонки хвастались нарядами. Кто-то разворачивал подарки – планшеты, приставки, новенькие модели телефонов, джипы на радиоуправлении. Среди этого шума легко было не заметить одного мальчика – на вид ему было семь-восемь лет, невысокий (а, может, просто самый младший среди всех) и щуплый, с пепельными густыми волосами, стильно подстриженными и уложенными профессионалом, - он сидел тихо, что-то разглядывая в планшете у себя на коленях.

На экране была простая рождественская открытка: камин, новогодняя елка, яркие коробки с подарками, огромный лохматый пес и семья – мама, папа и сын – обнимаются и с улыбкой смотрят на пляшущее пламя. Мальчик закрыл глаза и зашептал беззвучно одними губами: «Я хочу домой. Я хочу домой. Я хочу домой». В соседнем зале что –то хлопнуло, полилось и раздались крики: «Ура! С Новым годом!»…



Это был неуютный, продуваемый со всех сторон ветром двор на окраине уральского города-милионника. Зимой детская площадка напоминала, скорее, отвалы грязного снега с торчащими тут и там железными чудовищами. Горка, турники советских времен, посередине – огромная песочница с серой снежной шапкой, с краю три скамьи без спинок и тоненький ствол единственной березки, некогда спасенный местным старожилом от хулиганов.

Летом же по вечерам двор наполнялся детьми и их родителями, которые сидели небольшими компаниями, пили пиво и лузгали семечки. Это был устоявшийся порядок окраины, «белого гетто», как называли его «аборигены». Все шло своим чередом, пока в ноябре не приезжала она.

Затемно, у подъезда останавливалось такси, водитель вынимал из багажника огромный походный рюкзак и ставил его на посыпанный песком тротуар. Потом открывал заднюю дверь, и оттуда выходила женщина, в штормовке цвета хаки и длинной юбке, надевала на голову капюшон, скрывающий половину лица, немного ежилась от холода, закидывала за спину рюкзак, с привязанными к нему палаткой и «пенкой», и заходила в подъезд. Пешком она поднималась на девятый этаж, оставляя за собой запах чего-то чужого, неведомого.

На следующий день она выходила из дома к полудню, в ближайший супермаркет, высокая, в длинной каракулевой черной шубе современного кроя, в цветастом платке на голове. Глаза густо подведены черным, бордовые тонкие губы, узкий длинноватый нос.

«Вот и ведьма вернулась», - шептали бабульки, перекрестясь и, на всякий случай, трижды сплевывали через левое плечо.
И жизнь в подъезде менялась. Вереницей к нему тянулись чужие незнакомые люди, некоторые с детьми, нередко заплаканные, а то и вовсе больные. Они поднимались на девятый этаж, оставляя в лифте неизвестные бациллы. Уходили не с пустыми руками – в пакетах что-то шуршало и булькало. С самого утра на девятом гремел панк-рок, а по ночам подъезд наполняли запахи колдовских варев.

Соседи шептались за ее спиной, а она словно не замечала их недовольство – всегда здоровалась первой при встрече и улыбалась, глядя прямо в глаза своими, жгучими, карими с зелеными ободками. Улыбок и взглядов ее боялись. Хотя однажды кто-то пожаловался участковому, но тот, видимо, тоже попал под ее чары, потому что с тех пор сам занимался сдачей ее квартиры в аренду на теплое время года, а в начале зимы всегда навещал ее и уходил довольный с большим черным благоухающим пакетом.

Случилась эта история в самый разгар всеобщих новогодних каникул, шестого января. Стояли привычные для этого времени морозы. Супружеская чета Михайловых прогревала свою новенькую «шестерку», привычно переругиваясь между собой перед поездкой к теще. Лобовое стекло, наконец, оттаяло, и их взору открылось интересное зрелище: ведьма с девятого шла вдоль дороги по направлению к дому и тащила за руку незнакомого мальчишку лет восьми. Тот упирался, пытался сесть на снег, но она настойчиво тянула его за собой, говоря что-то непрерывно. Мальчик не сдавался: он лег на дорогу, и тогда ведьма взяла его на руки, перекинула через плечо и понесла к подъезду. Заметив Михайловых, она кивнула им, улыбнулась своей примораживающей к месту улыбкой и зашла с добычей в подъезд. «Шестерка» прокашлялась, рванула с места и вылетела со двора.

Ведьма с мальчиком поднялись на лифте на девятый этаж, там она поставила его на пол и отперла дверь. Мальчик послушно вошел в прихожую и, обессиленный, сел на коврик. Ведьма разделась, раздела мальчика, попросила его пошевелить пальцами на руках и ногах, затем перенесла его в комнату, где посадила на кресло и укутала в вязанный шерстяной плед, небрежно брошенный на стоящей рядом кровати.
-Ну, ты оттаивай пока, а я пойду заварю нам чай, - сказала она мальчику и вышла из комнаты.

Кресло стояло у окна, и оттуда было видно всю обстановку: комод, журнальный столик с телевизором на нем, по бокам две большие колонки, кровать. И новогодняя елка, живая ароматная пихта, украшенная разноцветными шариками и мишурой.

Мальчик сбросил плед и подошел к елке. Он закрыл глаза и окунул лицо в ее лапы, ощущая покалывания на отогревающихся щеках, вдохнул… Дома родители никогда не ставили живую ель, мама говорила, что с нее потом много игл на ковре, да и рубить дерево ради нескольких дней кощунственно. Мальчик отстранился немного, чтобы рассмотреть игрушки. Теперь он заметил, что елка украшена не только шарами – на лапках по спирали висели сшитые из ткани фигурки животных: серая ушастая крыса с длинным хвостом, бык, добродушный, похожий на диснеевского, тигр, кролик со смешными ушами, синий, с зелеными иглами-треугольничками по всей спине и хвосту, дракон, лошадка-качалка, рогатая козочка, обезьяна, петух с хвостом из цветных настоящих перьев, собака и розовый поросенок. Ему показалось, что кого-то не хватает… Он задумчиво взял пальцами дракона и к запаху хвои примешался еще один, незнакомый. Под тканью что-то шуршало и источало приятный, успокаивающий аромат. Мальчик невольно улыбнулся.

-Понравились мои зверюшки? – спросила вернувшаяся хозяйка. – Пойдем чай пить.

На кухне было теплее. Они сели за стол друг напротив друга, и ведьма налила в пузатые кружки дымящийся чай. Из кружки пахло чем-то знакомым, и мальчик вспомнил этот запах – так цвела липа в саду у бабы с дедом…

Хозяйка придвинула к нему резную стеклянную вазу с шоколадными конфетами и мандаринами:

-Угощайся. Это мне Дед Мороз на Новый год подарил, - с улыбкой сказала она.

-Деда Мороза не существует! – безапелляционно заявил мальчик.

-И чем же тебе не угодил Дед Мороз?

-Это глупо – искусственная борода, мешок с подарками…- он пожал плечами.

-А, по-моему, мило – взрослый человек, играющий с детьми и целым мешком шоколада…

-Я не ем шоколад – это вредно,- серьезно возразил мальчик.
Ведьма усмехнулась.

-Как тебя зовут? И что ты делал один в такой мороз на остановке? Почему домой не шел? – спросила она его.

-Никита Самарцев. Я сел не на ту маршрутку, слишком далеко уехал, когда же это понял – вышел, а район незнакомый. Хотел родителям позвонить – а телефона нет, выронил, видимо, - ответил тот. – А как вас зовут?

-Рита.

-Маргарита?

-Нет, просто Рита. Что же нам с тобой делать, Никита Самарцев? Номера телефонов родителей помнишь?

-Да, у меня эйдетическая память. Я три класса перескочил по способностям, в 11 физико-математическом лицее учусь, - зачем-то похвастался Никита.

Рита засмеялась коротким искренним смехом.

-И как же ты, такой способный, не в ту маршрутку сел?

-Я не пользуюсь услугами общественного транспорта. У меня машина и свой водитель. А сегодня просто друг позвал кататься на большую горку на Площади Революции,- немного обиженно пояснил Никита, взял протянутый Ритой сотовый телефон и быстро набрал номер.

-Да? – послышался из трубки женский голос.

-Мама, здравствуй, это я, Никита.

-Никита? Что это за номер? У тебя гости?

-Мама, мы со Славиком на горку поехали…

-С каким Славиком? Ты же обещал не общаться с ним вне школы? Обманул? – строго перебила его мама.

-Да, мам,- печально признался Никита. – Мы поехали на площадь… А потом разминулись… И я маршрутку, то есть, номер маршрутного такси, перепутал.. Заблудился… Замерз… А тут женщина… Я у нее дома,- Никита шмыгнул и по его щеке крейсером поплыла слеза.

-Дай трубку этой женщине, - взволнованно сказала мама.

Рита взяла свой телефон.

-Алё… Записывайте адрес… Танкистов, дом тридцать, квартира сорок два.

-Кто вы? Что вы от нас хотите? – голос собеседницы внезапно похолодел.

-Да ничего, - усмехнулась ведьма.- Просто хочу, чтобы ваш сын был дома.

-Буду через пятнадцать минут – подъеду, позвоню, - звонок прервался.

Мальчика за столом уже не было. Рита нашла его в комнате перед елкой. Он слегка мял пальцами мягкие игрушки, прислушивался к шороху внутри и принюхивался к запаху.

-А что в этих игрушках? И где змея? – спросил он у Риты.

-Травки разные – мята, чабрец, мелисса, зверобой… В драконе – лаванда. А змею я не успела сшить. Положу теперь в нее иглы от этой ели и шкурку мандарина, которую ты так любезно мне под нее положил, - с ехидной улыбкой ответила она.

Тут на кухне зазвонил телефон, и женщина ушла туда. Никита прислушался к разговору.

-Да?... Да, это я… Да, я помню Татьяну… Нет, вы неправильно поняли свою подругу, я не занимаюсь приворотами… Нет, ничего подобного я для нее не делала, просто дала сбор успокоительный и маленький совет… Нет, я не ведьма, я травница… Совет – бесплатно, заплатить придется только за сбор… Да, завтра я смогу вас принять, с часу до двух вас устроит? Адрес есть мой? Хорошо, до завтра…

-А кто такие травницы? – спросил подошедший неслышно сзади Никита.

-Подслушивать – нехорошо,- ответила Рита и добавила:
-Пойдем, я тебе кое-что покажу.

Она подвела Никиту к незаметной плотно закрытой двери и отодвинула засов.

Мальчик шагнул вовнутрь и в нос ему ударили, наверное, сотня запахов. Это была маленькая комната с занавешенным окном, в центре стоял стол с двумя крутящимися креслами, такое было у папы в кабинете, а на стенах висели полки с кучей коробочек, жестяных баночек, бутылочек и холщовых мешочков.

-Ах!- не удержался Никита и тут ляпнул такое, за что ему сразу стало стыдно,- Ты – колдунья?

-Ага – заговорщецки кивнула Рита, - Вот, смотри – тут у меня лягушачьи лапки! – с этими словами она сняла с полки одну из коробок и протянула ее Никите.

Тот взял ее, недоверчиво встряхнул, приоткрыл и принюхался.
-Неправда! Это липовый цвет, мы с ним чай пили.

-Эх, ты, физик-ядерщик, я же говорю, я – травница, травки собираю, людей лечу, каждая травка – от своей хвори…

Но Никита ее уже не слушал, он увидел на стене за коробками нечто такое, от чего ему стало как-то не по себе. На выцветших обоях был рисунок – детская «каляка-маляка», разноцветные неровные линии и круги, красные, синие, зеленые, оранжевые, фиолетовые… Рядом – крупные наклейки с космическими кораблями и зелеными пришельцами.

-У тебя есть дети? – спросил он Риту.

-Нет, - ответила она, хитро щурясь.

-А кто же это нарисовал?

-Наверное, ребёнок бывших хозяев, в этой комнате я не делала ремонт после покупки квартиры, всё равно живу тут только три месяца в году.

-А в остальное время где живешь?

-В основном, в горах, в Краснодаском крае, травы собираю. А как продукты заканчиваются, к морю спускаюсь, туристам сборы продаю, затариваюсь и назад.

-А почему постоянно там не живешь?

-Зимой там тепло и слякотно, а тут зима настоящая.

Никита задумчиво оглядел комнату. На косяке были отметины измерения роста с полустершимися надписями, последняя едва доходила ему до живота.

Тут вновь зазвонил телефон. Это была мама Никиты. Он оделся, и они спустились вниз. Рита открыла перед ним тяжелую подъездную дверь. Прямо напротив крыльца стояла черная машина представительского класса, а возле нее женщина в светлой «норке», она открыла пассажирскую дверцу, дождалась, пока Никита заберется в автокресло, закрыла ее, села за руль и уехала.

Травница хмыкнула и вернулась домой.

Стемнело. Зимой рано темнеет. Рита лежала на кровати и смотрела на поблескивающую елку. Что-то с деревом было не так. Она встала, включила свет и пригляделась: синий дракон «улетел» вместе с ее сегодняшним любопытным гостем, а опустевшую веточку обвивала скрученная из фольги от съеденной Ритой за липовым чаем шоколадки змея.

Рита погасила свет и опять легла на кровать. Тут у лежащего рядом телефона загорелся экран, и он тихо трямкнул. Это была смс от мамы Никиты: «Простите меня, я повела себя невежливо. Просто раньше мы жили в вашей квартире, и мне показалось это странным. Спасибо, что помогли моему мальчику». Ведьма закинула руки за голову, закрыла глаза и широко улыбнулась.

А на другом краю города, в своей кровати-космическом корабле, спал Никита. Из-под его подушки струился тонкий запах лаванды. Никита улыбался. Ему снилось, что он мчится по звездному небу на крылатом синем драконе, а позади него сидит нелепый дед с белой искусственной бородой и что-то шепчет ему на ухо с озорной улыбкой.