Все советовали не ехать. Говорили, мол, опасно, мало ли что. Дорогая машина, московские номера, а народ нынче озлобленный, москвичей не любит.

– Зачем лезть на рожон? – говорила свекровь, и принималась рассказывать очередную страшную историю, коих у нее множество. Откуда она только их берет? Коллекционирует, что ли? А впрочем, я давно подозреваю, что она их сама выдумывает, специально к каждому подходящему случаю.

Моя мама тоже не отставала: «Был случай, три мужика поехали на рыбалку. Ночью на них напали местные, все вещи забрали и машину угнали. Мужики – и то ничего не смогли сделать! А вы что будете делать – молодая семья с детьми?»

Свекровь даже звонила моей маме.

– Анна Сергеевна, ну скажите хоть Вы им, может, они Вас послушают? – причитала она. – Это же безрассудство! Еще и детей с собой тащат!

Но тут мама неожиданно встала на нашу сторону.

– Степанида Никаноровна, они взрослые люди, пусть сами решают.
– Анна Сергеевна, да Вы что же, поддерживаете?! Да Вы знаете, что бывает? – и она снова пустилась рассказывать свои страшилки. Мама терпеливо все выслушала, а потом сказала:
– И все-таки, пусть решают сами.

Вообще-то у мамы был свой резон бояться. Их с папой дважды грабили, правда, не в России – один раз в Италии, в Неаполе, мотоциклист выхватил из машины сумку с документами, а в ней всё: деньги, паспорта, обратные билеты… В другой раз в Греции – они оставили машину на стоянке, а сами купаться пошли, возвращаются – стекло выбито, телефона, фотоаппарата нет, из одежды кое-что пропало.

Степанидины-то страшные истории происходили не с ней. С ней только раз и случилась в поездке неприятность – в аэропорту чемодан пропал, да и то не ее чемодан, а начальника, с которым вместе летели. Пришлось все вещи в Париже покупать, от белья до зубной щетки. Неприятно, конечно, да только к нашему путешествию все это не имело никакого отношения, мы ведь собирались ехать на машине по России.

Словом, все были против, и запугивали нас, как только могли.
А мы взяли да и поехали.

Девятьсот километров отмахали за один день – на современной иномарке с кондиционером это не проблема. На закате приехали к реке. Юг, темнеет быстро. Ткнулись туда-сюда, всюду занято, или берег плохой, к воде не подойдешь. А темнота наступает, времени на поиски совсем нету. Кое-как нашли полянку, плохонькую, да что делать? Вроде и река рядом, как-нибудь устроимся. Поставили палатку, костер не разводили – кругом только кусты, а за ними темнота, по дрова идти страшно. Перекусили и поскорее спать улеглись.

А утром раненько припекать стало. В палатке душно, пришлось вылезать, хоть и не выспались. Купнуться бы, стряхнуть усталость, да не тут-то было: в воду не войти! Дно илистое, мелкое, по щиколотку войдешь и увязнешь. Вот тебе и приехали на Дон!

Делать нечего – позавтракали кое-как, свернули лагерь и поехали другое место искать. Часа три кружили по пойме – пыль столбом, дорог много, куда ведут – не понятно. Но нашли все-таки выезд к реке, а там полянка – загляденье! Место для палатки под деревьями, в тенечке, кострище с запасом дров и даже стол есть, а на столе несколько помидорок и яблочек лежат. Оно конечно, станица близко, но там уж все равно было – мы скорее в воду кинулись, купаться. А песочек-то золотой, мелководье, детям раздолье!

Плескались мы, наверное, целый час, а может и дольше. Потом я думаю – надо бы обед какой-никакой сварить, а то ведь после купания все проголодаются, а его еще готовить-то сколько! Первым делом по дрова пошла, хворосту наломала, на кострище примостила – а веточки вдруг сами собой возьми да и задымись! Так и разгорелись без спички. Ну, думаю, не иначе как тут недавно костер жгли.

И точно, не успела я котелок над огнем пристроить, как слышу – едут. Тут я сразу Степанидины страшилки вспомнила, и стало мне нехорошо. Мужу кричу: «Машина едет, иди скорее сюда». Подъезжает «Нива», выходит из нее казак – крепкий такой, коренастый – и с ним женщина немолодая (свекровь или мама, видать), и пара ребятишек. То да се, спрашивают, надолго ли мы, и когда, мол, мы приехали. Вчера, говорим, приехали, а он: «Как вчера? Мы только сегодня утром отсюда уехали». Так вот почему костер сам собой разгорелся! Выходит, это мы их место заняли. Неловко вышло. Мы, конечно, в своем праве, потому как мы вот они, уже тут стоим и никуда сниматься не собираемся. Но и с местными ссориться не резон, ничего хорошего из этого не выйдет. Обидишь их, а они всей станицей к ночи заявятся.

Ну в общем, так и сяк, извините мол, а они и говорят: «Да что мы, на Дону что ль места не найдем?» И уехали. Мы только рты раскрыли. Молодцы они, места знают, а мы-то полдня искали, насилу нашли. Так и остались тут.

А дня через два приезжает тот казак снова, да только уже один. Поздоровался, спрашивает: «Как вам тут отдыхается, не замерзли?» И мимо нашего лагеря на берег пошел. А потом возвращается, а у самого в садке – три подлещика. Мы поахали, мол, с уловом, а он вытряхнул подлещиков-то из садка возле нашего кострища, да и пошел себе. Мы только глазами моргаем. Наконец я очнулась и говорю ему вслед: «Это нам что ли?»

– Ешьте, - говорит, - на здоровье.

Так-то вот. А нас все пугали, какие местные страшные да опасные, прям бандиты с большой дороги. А они получше нас оказались. Приеду – расскажу Степаниде Никаноровне. И маме тоже расскажу, что по России путешествовать не страшно.