Огоньки прыгали по очагу, играли в прятки друг с другом, пощёлкивали – кто громче?

– Ишь, безобразники, расшумелись! – Скрип ворчливо шикнул, помешивая щепки. Огоньки на мгновение притихли - и защёлкали еще веселее. Высоко над елями, рассыпая мелодию бисером через густую хвою, пела звезда. Что за жалость! Никак не мог разобрать Скрип – о чём звучала песня? А ведь каждый раз, когда старый год шагал по лесу навстречу новому, на прощание обмахивая верхушки деревьев, звезда пела одну и ту же мелодию. Но вот беда – то ли озорные огоньки трещали слишком громко, то ли ветер перепевал звезду; а может, и сам лесовик был слаб ушами – слова песни разобрать не получалось. Может, выйти на полянку - там слышнее будет?

Куст бузины зашевелился, пытаясь удержать на макушке снежную шапку, но не смог – сугроб лениво сполз с ветвей. Полянка, только утром аккуратно расчищенная Скрипом, вновь оказалась засыпана снегом. Из-за куста виновато выглянул волчонок.

- Стараешься, стараешься, чистишь-чистишь, а явится такой вот шалопай – и вся работа волку под хвост! - пробурчал сердито лесовик, вытаскивая из-за двери метлу.

- Дедушка Скрип, не сердитесь, я же не специально! Я на праздник торопился…

- Какой еще праздник!

- Дедушка, вы чего? Праздник звезды! А вы разве не принесёте свой огонёк?

- Брысь! – Скрип махнул на волчонка метлой, и тот, поджав хвост, торопливо скрылся за кустами.

Привычно ворча под нос сам не зная, что, лесовик принялся за расчистку поляны. Праздник, огонёк! Тьфу! Придумал же кто-то всё это? От безделья, не иначе как! А Скрипу некогда заниматься такой ерундой. Вот сейчас расчистит полянку, потом подкинет щепок в очаг, потом… И старый лохматый лесовик грустно кивнул бородой. Было, было… Когда-то и он торопливо семенил по заснеженным полянам со свечой, бережно прикрываемой от ветра. Посреди леса стояла старая ель. К ней вели тропинки со всех уголков лесной чащи. Звери, лесовики еще с начала зимы протаптывали их, шутливо толкая друг друга в сугробы да стряхивая на шапки и шёрстки снеговые комочки с кустов. Даже волк и заяц, встретившись под этой елью, хоть и взъерошившись – но вежливо здоровались друг с другом. А в ночь, когда старый год встречался с новым, передавая ему свои полномочия – ель загоралась сотнями огней. Множество свечей, принесённых хранителями леса, лесовиками, украшали ее ветви. Жители чащи рассаживались возле неё, шёпотом приветствуя друг друга, смотрели на горящие свечи и слушали пение звезды. Кажется… Скрип смутно припоминал… кажется, он даже мог расслышать ее слова. Но почему-то сейчас они никак не приходили ему на память. А с другой стороны ели возилась лесная малышня – рысята, лисята, зайчата, бельчата, волчата. Порой к ним подкатывался и какой-нибудь медвежонок, разбуженный осыпавшимся от весёлой возни сугробом. Когда же свечи догорали, все желали друг другу добра и расходились по своим норкам, дуплам и землянкам, тихонько напевая звёздную мелодию.

Скрип снова помотал бородой, сгоняя с нее запутавшиеся воспоминания. Это молодёжи пристало ночами шастать по елям. А старому почтенному лесовику место дома, у тёплого очага. Кусты снова зашевелились. Кто-то, едва слышно всхлипывая, пробирался через них к землянке Скрипа. Лисёнок! Да какой маленький! Как же он оказался один, здесь, далеко от дома? Окрестных шалунов лесовик знал наперечёт: не раз гонял он их от своей укромной полянки.

- Гм. Хмм. Кхе, - лесовичок прокашлялся. – Ты чего, малец, здесь?

Скрип неумело погладил малыша по рыжей шёрстке. А тот расплакался еще громче.

- Я потеряяяялсяяя! Каак я теперь на праздник звезды попадуууу! Ууу…

- Ну ничего, ничего, сейчас, сейчас… - Скрип поспешил в землянку и стал суетливо шарить по полкам и сундукам. – Где же, вот ведь, ну.. А, нашёл!

Из-за старого ящика, заваленного хворостом, он достал завернутую в тряпочку свечу. Подкормил огонь щепой, зажёг свечку и вышел ко всё ещё рыдающему лисёнку.

- Пошли, что ли, провожу тебя до ели. Эх ты, потеряшка!

Скрип и лисёнок шли по неприметной тропинке. Впереди уже виден был свет от старой ели. Бельчата и синички, обгоняя друг друга в ветвях, то и дело осыпали их снежными парашютиками. Лесовик только прикрывал свечу да добродушно скрипел под нос: «Ишь, мелюзга, расшалились!»

А у ели уже и места свободного почти не осталось. Лисёнок махнул на прощанье пушистым хвостом и умчался по другую сторону – там уже встречали его друзья. Скрип застенчиво теребил бороду, не зная, куда примоститься.

- Дедушка! Дедушка! Садитесь! Дедушка Скрип пришёл! – Подросток-волчонок, недавно прибавивший лесовику работы, вскочил и зубами потянул его за шубейку ближе к ели.

- Да погоди ты, шебутной! Дай-ка… - Скрип увидел тёмное местечко среди зеленых ветвей и осторожно прицепил на смолу свою свечку. Тут же его обступили братья – лесовички, закружили его, обняли по очереди и усадили между собой.

… Старый лесовик сидел у ели, щурился от множества огоньков и прислушивался к пению звезды. И вот ведь чудо: хоть и шумели за елью озорные зверята, хоть и скрипел снег под лапами ещё одного гостя праздника, - постепенно он стал различать слова песни:

Тучи звёзды прячут…
Свечи догорают…
Но любовь всех ярче,
Дольше всех сияет!
Тот, кто ближним нужен,
Друга не забудет,
Не замёрзнет в стужу,
Одинок не будет!