Детская пока пуста Детская 0-1 Детская 1-3 Детская 3-7 Детская 7++ Спальня Гостиная Кухня Библиотека
Объявления
ВНЕ ПОЛИТИКИ. Любые политические провокации, демонстрации и намеки запрещены
Уважаемые новые пользователи!
Для активации профиля пишите администраторам или в доступный вам форум. Активация через почту временно приостановлена

Привет, Гость ( Вход | Регистрация )

› #39653 | Полли Перкс

ТЬМУТАРАКАНСКИЙ ИДОЛ



Когда Борьку Надеина попросили сгонять на квадроцикле в Калугу, подвезти со станции нового учителя истории, он поначалу скривился. Бензин, понятное дело, никто ему оплачивать не собирался, дело носило скорее личный характер: директор школы помог Борьке после девятого класса устроиться в железнодорожный техникум, и теперь надо было ему услужить, а то он, по его выражению, «совсем горел». Штатный историк внезапно уволился и уехал, выпускные классы некому было готовить к экзамену, учительница географии, обычно заменявшая всех и вся, неожиданно взбунтовалась и отказалась наотрез – и тогда директор объявил, что возьмет хоть черта лысого, лишь бы с дипломом. Историк был нужен как ВОЗДУХ.
- Он, понимаешь, москвич. А у нас автобус ходит два раза в сутки, и то дай Бог. И из местных никто не поедет, по такой дороге.
«За бесплатно-то… еще бы».
- А чего он сюда едет, москвич?
Борька Надеин, семнадцатилетний парень, настроен скептически. Он хорошо знает, что от хорошей жизни из Москвы в Неренск никто не поедет.
- Копать что-то хочет. Древностями интересуется. За свой счет, конечно.
Вот тут бы Борьке и намекнуть про бензин, но он деликатно промолчал.
Для Неренска и Калуга – стольный град. Борька приехал в Калугу этаким флибустьером, королем большой дороги: мол, не видали мы ваших красот! Квадроцикл он оставил на площади, а сам пошел на перрон – искать учителя истории из Москвы, Эдуарда Игоревича. Имя-то какое, прости Господи! В школе враз пришьют такую заковыристую кличку, что не отмоешься. Нельзя с таким именем спокойно жить.
Народу, благо будний день, сошло немного. Борька слонялся по платформе – ни одной приличной рожи не замечал. Рыбаки, мешочницы, компания ребят в камуфляже. Наконец увидел чудака в привокзальном садике: стоит перед засиженным голубями бюстом Ленина и любуется. Борька перевесился через перила и крикнул:
- Это вы в Неренск?
Чудак обернулся – мужчина лет тридцати пяти, в стареньком, но опрятном коротком пальто, в спортивных ботинках.
- Я. А у вашего Ленина, - показал пальцем, - один глаз больше другого.
Борька пригляделся – верно. Хихикнул. Чудак ему понравился.
- Эдуард Игоревич? – уточнил он.
- Игоревич – совершенно верно. Насчет Эдуарда – это ваши что-то напутали. Меня зовут Эдгарт. С буквой «т» на конце.
Тут Борька совсем обомлел: Эдгарт Игоревич! Ну, держись, москвич!
- Можно просто Эдгарт, и на «ты». Мы пока не в школе.
- А я и не школьник, - поспешно ввернул Борька. Чудак смерил его внимательным взглядом и веско сказал:
- Вижу.
Борьке это польстило. Обычно никто не верил, что он уже не школьник. Конечно, как ни назовись, семнадцать лет есть семнадцать лет, но «студент техникума» – это все-таки звучит гордо.
- На квадрике-то ездил когда, Эдгарт?
- Приходилось. В школе извинюсь перед директором, что погнали ради меня человека в такую даль. Мог бы прекрасно доехать на поезде до Сухиничей. Взыграло ретивое: захотелось прокатиться именно по этим местам, от Калуги. Походил здесь когда-то немало.
- Да чего уж там, - свеликодушничал Борька и не удержался:
- А чего вы…ты то есть, у нас копать-то будешь?
- Городище…старый вал… детинец… Ты понимаешь, что это такое?
Борька напрягся – вспомнил что-то из истории.
- Это когда татаро-монголы были?
- Вот-вот, - обрадовался Эдгарт. – Киев, Владимир, Рязань – такие, можно сказать, мегаполисы – пали в три-четыре дня. Максимум неделя. А ваш Неренск, по хронике, держался месяц. Как думаешь, почему?
- Мы вообще такие, - с гордостью отозвался Борька. Эдгарт не удержался – хмыкнул.
В школе у Эдгарта как-то не сложилось. Рассказывал он интересно, особенно про Древнюю Русь, приносил на уроки всякую всячину, но на опросах «топил», придирался, отказывался ставить законные тройки, задавал иезуитские вопросы: кто где правил, у кого сколько было детей. Школьники путались во всех этих бесконечных Ярославичах, жаловались директору, и почти каждый день Эдгарт имел длинные неприятные беседы. От Эдгартовой квартирной хозяйки узнали, что ее жилец холост и в свободное время не позволяет себе никаких шалостей по женской части – знай возится с какими-то картами и фотографиями. Эдгарт, действительно, не скрывал, что работа в школе и личная жизнь – всё это для него вторично. Учительницы мгновенно окрестили добрейшего Эдгарта Игоревича евнухом. Лицо у него и правда было скопческое – бесполое, безусое, слегка припухлое.
Зато Борька Надеин с каждым днем всё больше к нему привязывался. С наступлением лета, когда закончились занятия, он и вовсе заладил у него ночевать. Иногда приходил один, иногда приводил двух-трех приятелей. Приятели, впрочем, особого интереса к археологии не проявляли – бродили по комнате, тыкали пальцами во всё подряд, спрашивали: «Это чё? А это?», потом вызывались сходить за пивом и пропадали. Разобиженный Борька шел их искать, находил обычно на лавочке у горсовета, звал обратно – те отмахивались: «Да ладно… чё там делать-то?». Пробовали нехорошо посмеиваться над Эдгартом и Борькиной странной дружбой, но одному шутнику Борька, недолго думая, подбил глаз. Угощая побитого пивом, он объяснял:
- Он – чудила, конечно, но такой, знаешь… с выдумкой. Вот ты знаешь, что мы против Батыя целый месяц держались? Киев сдался, а мы стояли!
- А Москва?
- Так Москвы тогда не было. Ну, может, была, но – маленькая. Вроде деревни.
Парень недоверчиво щурился, трогал набухший синяк.
- Москвы не было, а мы были?
- Были, - уверял Борька. – Мы, нерчане, во какие! Темные только. Клёвые, но темные.
С Эдгартом было интересно. С утра шли на раскопки, какие-то специально размеченные «квадраты», и возились там до темноты. Обедали обычно в бывшей столовке под веселой вывеской «Семеро козлят». Это было любимое место сезонных рабочих с железной дороги: здесь кормили могуче и дешево. Хозяйка ставила на стол, за которым сидело десять-пятнадцать мужиков, огромный казан, полный требухи, овощей и толстой домашней лапши. Таскали из казана наперебой, пили хозяйкину же настойку, мутную и терпкую, от которой спустя час начинала зверски болеть голова. Эдгарт, стараясь не делать брезгливое лицо, просил себе того же. Почему-то ему здесь нравилось.
- Кочевники, - философски говорил он среди дикого хохота и похабных анекдотов. – Вот и тысячу лет назад так же. Представляешь?
Борька представлял. Сидят за столом такие… загорелые и в шкурах. Говорят про баб и про пьянки, а вместо жлоба-бригадира матерят какого-нибудь ихнего вождя за плохое снабжение. Наедятся, а потом пойдут штурмовать город, погонят рабов, потащат добычу…
Деликатный и покладистый в быту, Эдгарт во всем, что касалось его драгоценных древностей, учил Борьку жезлом железным: заставлял до миллиметра вымерять пресловутые квадраты, лазать с лопатой по склонам и оврагам, до одурения штриховать карту. Небрежности не прощал – мгновенно осаживал помощника таким едким словом, что у того от сознания собственной ничтожности краснели уши.
- Нафиг тебе эти древности? – вспылив, спрашивал в такие минуты Борька. – Ну, стояла крепость и стояла – черт с ней, нам-то что?
- Не хочешь – не копай. Я не заставляю.
Борька сопел и отмалчивался. Как-то неловко было признаваться, что впервые за много лет, наверное класса со второго, то есть с самого соплячьего возраста, ему стало интересно учиться. Как будто Эдгарт, со своими никому не нужными валами и детинцами, затронул в нем какую-то особую струнку. Стоило ее дернуть, и Борьку до одури накрывало картинами похлеще любого кино, аж дух захватывало. Вот он, в кольчуге и еще какой-то штуковине, с круглыми бляхами на груди, лезет по приставной лестнице, вот, вскочив на стену, размахивает мечом, охлобучивает одного, другого – и скрючивается пополам, когда чей-то топор врезается ему под ребра… Борька встряхивался, отгоняя видение, и всякий раз щупал бок – болит или нет? Как всякий человек, у которого пробудился задремавший инстинкт познания, он сделался беспокоен и сердит.
- Эдгарт, зараза. Растревожил ты меня. Жил бы, как нормальный человек, а теперь мечты какие-то… сны вижу!
- Сны – это хорошо. А что снится?
- Ерунда снится! Крепости всякие, штурмы… война, короче.
- Это, я так думаю, у тебя прорезается историческая память. Не переживай.
- Издеваешься?!
Эдгарт давал ему читать толстые книги, какие-то научные собрания летописей – Борька никогда такие не держал в руках. Написано было непонятным, тугим, суровым языком, он морщился, но все-таки читал, от напряжения дергая себя за волосы. «И возиидоша на вал Тотаре, Козляне же ножи резахуся с ними. Съвет же створиша – изиити на полкы Тотарьскые. И исшедше из града, исекоша праща их, нападше на полъкы их и убиша Татар четыре тысящи и сами же избьени быша…»
- «Съвет же створиша» - это утром, что ли? На рассвете?
- Нет, это значит – совет.
Борька представлял себе: встает солнце, везде роса, дымка над землей, прохлада, от которой дрожишь всем телом, как ни оденься. Пронзительно поет рог, а может быть, звенит колокол. Вот-вот по сигналу откроются ворота, из них вылетят всадники…
- Все погибли, а не сдались, - горестно шептал он. – Вот же люди были, а? Не то сейчас…
- А сейчас что?
- Так… сопли какие-то.
Эдгарт сердито взглядывал на него поверх очков.
- Люди всегда хорошие. Тебе семнадцать лет, а говоришь, как злой старик.
- Эти хорошие люди у тебя вон ящик с инструментами украли. Это Егорыч, гад, я его знаю…
- Скучно им, вот и хулиганят. Надо сделать, чтоб было интересно.
- Они тебе самому сделают интересно… ага-ага.
- Но бог с ним, с Егорычем, погоди… ты вот это видел? «Козляне же ножи резахуся с ними». Это значит – такая теснота была, что мечом не размахнуться. Представляешь?
Но Борька уже гнал дальше.
- «A o князи Василии неведомо есть; инии глаголаху, яко y кръви утопл есть, понеже мал бе, 12 лет». Ого! Же-есть…
Ночью ему снились горящие башни, бегущие по улицам люди, всадники в мохнатых шапках… Борька проснулся в холодном поту, долго сидел, обхватив колени руками. «Зачем мне это?» – тоскливо думал он. После истории Козельска он, совсем уж непонятно зачем, прочел о взятии Рязани Батыем и буквально влюбился в незатейливую повесть о Евпатии Коловрате – так, что вспоминая отдельные строчки, замирал от ужаса и непонятного восторга. Казалось, какие-то живые узы, не утратившие силы за семь столетий, до сих пор связывали его, Борьку, с рязанским богатырем, и он со всей яростью несытого полудетского ума чувствовал силу и боль чужого, давным-давно погибшего человека.
- Это камнем его убило, а? – спрашивал он. - У нас одного мужика тоже… на стройке. Но это так, сдуру, а тут… ну и здоровый же был! И ведь не побоялся… против целого войска. Против десяти и то попробуй выйди.
Дочитав, Борька сказал:
- Да-а… вот так и живешь дураком. А тут такое…
Что «такое» - он и сам не смог бы объяснить. Наверное, Эдгарт тоже назвал бы это исторической памятью.
Борька не выдержал – насадил небольшой топорик на длинную рукоять, старательно затупил лезвие напильником, чтобы самому не покалечиться с непривычки. С утра он долго и старательно стучал по чурбану за домом, представляя, что это враг. Так его и застал Эдгарт. Долго щурился, потребовал: «Ну-ка дай» и наконец сказал:
- Пошли ко мне, у нас там столб удобный. Мы его разметим.
Планы были грандиозные – Борька зацепился за Эдгартовы слова о том, что люди хулиганят от скуки, и требовал исторического действа для школьников. «А то чего они, как пеньки, ничего не знают». Двенадцатилетняя Ленка, хозяйкина дочка, фыркала и соглашалась:
- Ничего не знаем, точно.
Зато Эдгартова хозяйка каждый раз орала на всю улицу:
- Опять своими железками махались? Дети малые какие! Над вами ж весь город смеется!
- Ты, тетя Катя, не шуми, - урезонивал ее Борька. – Мы же – для пользы дела.
- Людей бы постыдился! В школу жалобу напишу, вот что. Покоя от вас нету. Раз придут – ночь-полночь, другой раз придут – тонну хлама притащат. Ладно, Борька – сморчок сопливый, но ты – взрослый человек, чем занимаешься…
- Ну, покатила, - сокрушенно говорил Борька и махал рукой.
Они уходили в сарай, расстилали на соломе старую карту города и ложились на нее с карандашами. Тетя Катя порой заглядывала и только качала головой. Эдгарт совершенно не был похож на прочих любителей старины. Археологи в Неренск приезжали часто, раньше – так каждое лето. Днем они возились на раскопках, а вечером шли «гулять». Всем памятен был еще тот год, когда приехала откуда-то особенно бойкая компания – трепачи, гитаристы – и неренские парни учинили с ними на осыпях великое побоище. Мужики, хорошо помнившие былые времена, только хмыкали, когда Борька брался им объяснять, что Эдгарт научный человек, занимается серьезным делом.
- Ладно… серьезным делом. Не свисти! Не пьет – значит, на голову больной, шизик, это я тебе точно говорю, - уверенно говорил соседский Егорыч. – Или этот, как его… сектант.
Действительно, Эдгарт, отклонявший все предложения «хрюкнуть», «дернуть» и «пропустить», вызвал сначала массу подозрений, а потом нешуточную злобу. Борька шкурой чувствовал, что от мужиков вреда может быть гораздо больше, чем от тети Кати и техникумских пацанов. Это всё были люди помятые жизнью, по большей части несчастливые и пьющие. Такие от тоски бывают по-звериному жестоки к детям и взрослым чудакам. «Здороваются, а за спиной гадят. С раскопок две лопаты украли, за поганые семечки и то цену ломят вдвое. Что за народ?» Впервые столкнувшись с тяжелой, мучительной нелюбовью к чужому и слабому, Борька словно ошалел от гнева. Он забыл, что пару лет назад и сам бы не отказался поживиться за счет приезжего, а затем подстроить ему какую-нибудь каверзу. Однако мужики ничем не выдавали своей неприязни. Порой они сочувственно подсаживались, расспрашивались, пытались даже всучивать Эдгарту какие-то черепки. Эдгарт вежливо, но обоснованно отказывал; мужики обижались.
И вот явились целой компанией: соседский Егорыч, так и не сознавшийся в краже инструментов, школьный сторож Гриша и еще один, незнакомый – подгородний. Он-то, как выяснилось потом, и был всему голова. Эдгарт с Борькой сидели на бревнах и делали булаву: Борька нашел в овраге какой-то шипастый шар и теперь старался припаять его на цепь. Мужики посмотрели, покурили, потом Гриша спросил:
- Вам этот… идол нужен?
- Какой идол? – строго спросил Эдгарт.
- А хрен его знает какой – я не специалист. Пацаны с маской ныряли – Борька знает где. Там, конечно, тонут то и дело… Короче. Прибежали и говорят: на дне железная башка лежит. Наполовину, понятно, увязла.
- Врете. Она бы целиком увязла, за столько лет.
- Так дно же каменистое.
- Ну разве что… - с сомнением произнес Борька.
- Да у нас вообще из реки много чего вытаскивали. До сих пор, значит, не увязало? Не веришь – в горсовете спроси, оттуда в краеведческий отправляли. Оружие всякое. Я уж про кости не говорю, их там – как в супе.
Эдгарт задумчиво потеребил волосы на затылке.
- А плаваю я вообще-то не очень. У кого бы багор попросить?
- Да брось, - сказал Борька. – Я нырну. Насчет краеведческого – это точно, находили здесь всякое. Пойдем прямо счас, как есть.
Излучину за оврагом называли омутом скорее по привычке, но неренских мальчишек, действительно, от этого места остерегали: там было полно скользких валунов и коряг. Мужики примерно показали место, ориентируясь по своим каким-то приметам; Борька разделся до трусов и полез. Нырял полчаса, поднимая со дна тучи песка, взбаламутил всю реку так, что уже сам ничего не видел: поднимался с красными глазами, долго кашлял и ругался. ВОДА была холодная.
Мужики указывали, особенно надсаживался подгородний – руководил:
- Правея… левея… куда ты попер, где у тя лево? Ищи там… Нету? Ну, ближе иди.
- Куда?! Я уж почти на берег вышел.
- Борь, ну давай я попробую, - нервничал Эдгарт. Борька отмахивался:
- Утонешь еще! Я тут все ямы знаю. Вы… это… поточнее руководите.
Нырять, впрочем, Борька не торопился – ждал только, пока мужики сами признаются, что нет там никакого «идола». О том, что нет, он уже догадался. Хотя сначала и правда на минуточку поверил – кто его знает, а вдруг есть? А эти… поспорили, наверное, что Борька с учителем из-за своих древностей не то что в холодную воду – в выгребную яму полезут. Сначала Борька сам хотел покончить всё миром – ну, свести в шутку – но, пока нырял, стало зло брать: за что?! Кому они с Эдгартом дорогу перешли? Вот нырнуть бы сейчас поглубже, а выбраться тихонько в камышах на той стороне – пусть ищут. Правда, Эдгарт испугается: подумает, вправду утонул.
- Всё, мужики, я выхожу. Нету ничего.
Те переглянулись.
- Ну, нету так нету.
- Значит, уплыл, - сказал Егорыч и обидно заржал.
Борька выпростал руку из воды и покрутил пальцем у виска.
- Во. Придурки.
- На себя посмотри, - оскорбился сторож Гриша. – Нормальные люди дома сидят… выпить там, закусить, телевизор посмотреть. А вы как это самое…
- Проще быть надо, - наставительным тоном поддержал Егорыч.
«Морды бы им набить». За Эдгарта было обидно до слез: за что издеваются над человеком, которого и так задеть – пара пустяков? Борька вылез и с досады пустил Грише комом ЗЕМЛИ в живот. Тот нехорошо сощурился, но подходить не стал, только погрозил: ладно-ладно.
- Ну ты зачем? – упрекнул Эдгарт, когда мужики ушли.
- А чего они?! Мы всерьез, а им хаханьки. Смотрят на нас, как на дебилов. Ничего, я их потом как-нибудь раскатаю… как этот самый Коловрат. Он бы, небось, им бошки поотрывал. Это ж надо – идола какого-то придумали. Сами, наверное, не знают, что это такое – идол.
- Тьмутараканский, - ни с того ни с сего сказал Эдгарт.
- Чего?..
Эдгарт вместо ответа отвернулся, помолчал минуту, потом умоляюще сказал:
- Ты только не дерись с ними. Не надо…
- Да ты что? – испугался Борька.
- Про Коловрата не думай, он бы их пожалел – они же слабые. Ну и потом, из-за них в неприятности влезать – не стоит того. И близко к сердцу не принимай, нельзя. А то будешь, как я – сам по себе археологическая редкость. Я ведь знаю, как меня в школе называют. Евнух.
Он вздохнул.
- Смешно. А ведь я женат был. Вместе учились, думал: будем ездить, искать… Она честно терпела, сколько могла – поездки мои, командировки. А в один прекрасный день сказала: знаешь что, занимайся своим любимым делом, больше я тебе мешать не буду. Я понимаю… И добавила еще: теперь все твои друзья будут думать, что ты романтик, вольный ветер, а я мещанка. Но ведь не в этом же дело… - Эдгарт поморщился, махнул рукой и договорил: - Она в Москве, а я вот махнул сюда. В провинции учителей всегда не хватает, а они вдобавок обещали жилье устроить. Родители звали к себе, но… не поехал.
Борька вздохнул.
- Ты, наверное, уедешь, как раскопки закончатся? Что тебе здесь делать…
Эдгарт рассеянно ответил:
- Да, наверное.
- Сволочь ты, - в сердцах сказал Борька. – Порвал мне душу – и удираешь. А я теперь как?
Эдгарт молчал. Борька показалось вдруг, что тот завидует. Завидует ему, Борьке, с его снами, ОГНЕННЫМИ стрелами и ожившей историей Евпатия Коловрата. Впервые подумалось: а может быть, самому Эдгарту никогда это не снилось?..
Борька вздохнул и спросил:
- Ты – в Москву?
- Пока не знаю. Ребята, в принципе, звали в Суздаль, в краеведческий… Если устроюсь, я тебе напишу, хорошо? Приезжай обязательно. Просто так, если захочешь поговорить.
- Я захочу, - сказал Борька. - А что такое тьмутараканский идол?
Эдгарт подозрительно взглянул на него.
- Тебе правда интересно?
Борька ответил:
- Ага.


Автор: Полли Перкс
6 место
Голосов: 8
Просмотров: 539
 
Анонсы статей
Как писать сочинение по русскому языку на ЕГЭ-2024
Приступая к работе над сочинением, в первую очередь следует подумать над текстом и найти в нем проблему. Как правило, на основе каждого текста в ЕГЭ по...
Поведение онлайн и офлайн: две реальности или одна?
В современном мире Интернет настолько встраивается в повседневную жизнь человека, трансформируя его картину мира, что у индивида возникает ощущение, будто...
Инна Борисовна Бовина, Николай Викторович Дворянчиков
Простуда у собак: как помочь питомцу
У собак таких заболеваний, как простуда и грипп, не существует. Но все же есть определенные вирусы и бактерии, которые вызывают схожие симптомы. Рассказываем,...
Самые популярные мемы из советских мультфильмов
Самой популярной в Сети стала фраза из серии мультфильмов сценариста Аркадия Хайта и художника-постановщика Вячеслава Назарука про доброго кота Леопольда...
Реклама
Последние сообщения
[ 15533 ] Королевские дома 28 22:57 от: Fossya
[ 1272 ] От овуляции до задержки 22:05 от: MaХima
[ 4403 ] Общая для беременных 21:39 от: Mayya
[ 58 ] ОГЭ для особых детей 21:22 от: Вьюрок
[ 5400 ] Поступаем в ВУЗы 2023 20:10 от: drdoom70
Скин форума: Перейти на версию для мобильных
Сейчас: 28 мар 24, 23:00
Рейтинг@Mail.ru Индекс цитирования
Мнение администрации сайта может не совпадать с точкой зрения авторов статей и других материалов, опубликованных на сайте. Помните, что в вопросах здоровья вас и ваших детей нельзя полагаться на советы, данные заочно по интернету!
Перепечатка и использование материалов сайта и сообщений из конференций РАЗРЕШЕНЫ только в интернете при наличии активной ссылки на MATERINSTVO.RU и с указанием имен авторов!
Использование фотографий ЗАПРЕЩЕНО без письменного разрешения их авторов!
Политика конфиденциальности и обработка персональных данных