текста очень много
Дебаты вокруг дислексии
Когда-то общепринятая теория, объяснявшая, почему некоторые дети с трудом учатся читать и писать, сегодня дислексия стала предметом пристального внимания экспертов, ставящих её реальность под сомнение.
Студент факультета педопсихологии учения Джулиан Эллиот, а дело было в 1984 году, Эллиоту тогда было 28 лет, однажды во время ланча оказался за одним столиком с преподавателем своей группы. За едой преподаватель заметил, что провёл всё утро, тестируя ребенка на дислексию. По итогам тестирования он установил её наличие и включил девочку в программу под названием Data-Pac, основанной на индивидуальных занятиях ребенка со специалистом, и учащий озвучивать сочетания буков. Эллиот спросил, какими были бы рекомендации, если бы тест не подтвердил дислексию. Преподаватель несколько смутился и ответил, что и тогда бы направил девочку на программу Data-Pac.
Эллиот был удивлён таким ответом, но что он понимал тогда? В 1986м он получил диплом педопсихолога и устроился на работу. В течение следующих десяти лет к нему часто обращались провести тестирование ребенка на дислексию. В то время большинство специалистов-психологов считали дислексию нарушением способности к обучению неврологического генеза, наблюдавшуюся у умных детей, чьи сложности в овладении чтением и письмом не могли быть объяснены обычными причинами, такими как низкий IQ, непосещение школы или проблемы в семье. Метод установления дислексии, известный как Метод несоответствия (Discrepancy model) был довольно простым: определить уровень IQ ребенка и уровень навыка чтения. Если обнаруживалось несоответствие - например IQ был средним или высоким, а читал ребенок плохо для своего возраста - устанавливалось наличие дислексии. Эллиот не был уверен в этом методе. Все дети, которых он тестировал, испытывали трудности с чтением и письмом - в этом сомнения не было - но их сложности проявлялись по-разному.
В 1998м году Эллиот в соавторстве написал пособие для учителей, работающих с особыми детьми. Книга была отмечена и представлена к награждению премией года Таймс в своей номинации, но в глубине души Эллиот считал главу о дислексии неудачной. “Если честно, там была написана всякая муть”, признался мне Эллиот. “Не знал я, что там писать”. Через шесть лет, когда издательство обратилось к нему с просьбой о втором издании, он решил, что в этот раз разберется с дислексией всерьёз. Он стал старше и опытней. Он собрал всю литературу о дислексии, что смог достать, и начал читать.
В процессе исследования он наткнулся на один особенно потрясший его документ. В 1964м году молодой учёный по имени Билл Йул был откомандирован на остров Уайт для проведения опытного исследования причин задержки развития навыка чтения у нескольких десятков школьников. Йул собственнолично установил, что многие из обследованных детей испытывали огромнейшие сложности с чтением и письмом. Однако, ставший впоследствии одним из лидеров в своей области психологии, Йул так и не смог установить и систематизировать единый набор признаков, которые бы наличествовали у всех обследованных детей и могли быть обозначены как синдром дислексии. Выходило, что у каждого индивидуального ребенка были свои сложности.
После исследования Йула Эллиот пошел дальше. До 1970х дислексией объясняли, почему умные дети не умели читать. Но в 80х появились данные исследований, находивших, что нет прямой связи между IQ и способностью читать и писать. (Одна из первых работ, подвергнувших критике Метод несоответствия, была опубликована в 1980м, в 90х было опубликовано ещё несколько). Умственные способности и чтение не были связаны, из чего следовало, что дислексию нельзя считать нарушением, встречающимся только у умных детей, испытывающих сложности с чтением. Человек с любым уровнем IQ мог страдать дислексией.
Погружённый в своё исследование, обложившийся книжками и статьями, Эллиот не понимал, как же устанавливать дислексию без IQ? Если Йул не смог систематизировать диагностические признаки, характерные для всех обследованных им детей, можно ли в принципе говорить о существовании такого нарушения как дислексия? И зачем тогда проводить тестирование, если в том разговоре за ланчем, много лет назад, его преподаватель признался, что “лечение” будет одинаковым, независимо от результата теста. “До меня, наконец, дошло”, говорит Эллиот “Это всё была псевдонаучная чепуха на постном масле”.
С того самого дня Эллиот, теперь профессор педопсихологии Даремского университета, занимается развенчанием мифа вокруг дислексии. По его убеждению, не существует разницы между человеком, с трудом читающим и пишущим и человеком с официальным диагнозом дислексия. Нет и разницы в том, как их учить. Понятие дислексии стало столь широким, что фактически потеряло смысл. По Эллиоту, нужно прекратить использовать термин Дислексия, а так же упразднить тестирование, проводимое психологом единственно чтобы подтвердить очевидное: ребенок испытывает трудности с чтением и письмом. Вместо этого, необходимо помогать всем детям, которые читают и пишут с трудом, а не только тем, кому поставили официальный диагноз Дислексия.
Не все эксперты согласны с мнением Эллиота, однако именно в сфере педопсихологии его взгляды разделяют многие. “Джулиан не одинок”, говорит профессор Саймон Гиббс из университета Ньюкасла.”Я разделяю его мнение, что на основании того, что нам уже известно, невозможно поставить диагноз Дислексия, будь то простым, или сложным, или быстрым методом.” Того же мнения придерживается и Грег Брукс, профессор педопсихологии университета Шеффилда, который сравнил все существующие определения дислексии в 2004м году.”Я не нашел и двух, которые бы не противоречили друг другу. Ещё до того, как я ознакомился со взглядами Джулиана, я пришел к тому же выводу”. … Эллиот настаивает, что дело не только в точности научных определений. Он так же уверен, что существующая система предоставляет преимущества одним детям и перекрывает дорогу другим, так как детям из бедных семей сложнее получить диагноз Дислексия. “Сложности с освоением навыка чтения реальны. Я встречал тысячи детей с такими сложностями”, говорит он.” И, знаешь что? Если ребенок получает пособие или живет в социальном жилье, у такого не будет стоять диагноза Дислексия.“
В последние годы, деятельность Эллиота и его единомышленников в Британии начинает приносить плоды. В 2018м году, местные власти Стаффордшира и Варвикшира объявили об упразднении различия между детьми с дислексией и детьми, испытывающие сложности в овладении грамотой. ... Вместо этого, все дети будут обучаться одинаково, в том числе с использованием новейшего метода, в основе которого лежит обучение читать и писать 100 самых общеупотребительных слов, которые в целом составляют 53% письменного английского языка. Впервые этот метод был применен в 14ти начальных школах графства Стаффордшир. Эксперимент был проведен в 2011м году и длился один год. В одной из школ, в течение 8ми месяцев число плохо читающих школьников сократилось вдвое, с 60% до 32% участвовавших в эксперименте. Более широкие исследования с применением данного метода показали сокращение плохо читающих детей с 20-25% до 3-5%.
Не смотря на отличные результаты эксперимента, решение властей Стаффордшира и Варвикшира было многими встречено в штыки. В октябре 2018 года лорд Аддингтон (президент Британской Ассоциации Дислексии (BDA) внес эту тему для рассмотрения в палате лордов.
… (В результате последовавших открытых и закрытых обсуждений) в конце 2019го года власти обоих графств постановили прекратить участие своих школ в эксперименте. (Представители властей отказались побеседовать с автором статьи). Это была первая попытка местных властей освободить школы от мифа дислексии - и она провалилась. Кроме того, это был открытый конфликт - а это нечасто случается - двух сторон, которые вели скрытую борьбу друг с другом на протяжении последних двадцати лет в школьных классах, университетских лекториях, на заседаниях комиссий и судов по вопросам особых образовательных потребностей по всей Британии. С одной стороны выступает всё увеличивающаяся группа ученых и педопсихологов в местных органах образования. Эта группа ратует за отмену термина Дислексия, объявляя его ненаучным и способствующим сегрегации групп школьников. Их оппоненты, защитники дислексии, это единичные ученые и родители детей с дислексией. Они отчаянно защищают дислексию как имеющий место быть феномен, официальное признание которого помогло миллионам детей почувствовать себя увереннее в школе и получить необходимую им помощь в овладении навыками чтения и письма.
…
Говорить или ходить человек может выучиться сам. Однако читать или писать человека необходимо учить, эти навыки не возникают спонтанно. Большинство британцев могут читать и писать по достижении возраста 7ми лет, однако 20% населения не смогут достичь этого уровня, дислексиками будут считаться примерно половина из них, хотя не все получат диагноз Дислексия. Когда дислексик смотрит на текст, он может не видеть некоторых слов, или менять буквы местами. Во время письма они делают попытку использовать подходящее слово, но не знают, как оно правильно пишется, и поэтому выбирают более короткие слова, менее точно выражающие смысл. Для учащегося с дислексией, который учится читать, книга не открывает дверь в новый мир, а с треском захлопывает её перед их носом снова и снова.
Термин “дислексия”, означающий “трудность со словами”, был введен немецким офтальмологом Рудольфом Берлином в 1887 году. Он заметил, что некоторые из его пациентов затрудняются прочитать печатные слова во время проверки зрения, что заставило его предположить неврологическую причину. В конце 19го века ученые описывали дислексию как нарушение, встречающееся среди умных детей, которым сложно научиться читать и писать - миф, который жив до сих пор.
К моменту появления Билла Йула на острове Уайт, ученым было известно о существовании значительной группы детей, испытывающих устойчивые и необъяснимые трудности с чтением. 3,7% процента учащихся, которых обследовал Йул на острове Уайт соответствовали этому описанию. Однако проявления у всех были разными. Именно растяжимость диагностических проявлений дислексии продолжает ставить ученых в тупик. “В этом суть проблемы,” - пишет Маргарет Сноулинг из Оксфорда в своей книге.”У кори и ветрянки есть набор четких признаков, наличие которых позволяет поставить диагноз. Дислексия же не имеет такого четкого набора признаков.” Она предлагает сравнивать дислексию, скорее, с гипертонией, у которой тоже нет абсолютного значения, а есть спектр значений, который видят специалисты.
Во второй половине 20го века обсуждение дислексии как явления вышло из рамок научных журналов в широкую аудиторию. В 1963м году в Блумзбери открылся Центр Невидящего Слово со штатом логопедов и психологов, где впервые в Британии попытались создать систему помощи страдающим от дислексии. В 1972м году была опубликована работа Санди Найду, включавшая анализ дел детей, посещавших центр. Абсолютное большинство детей, которым был поставлен диагноз Дислексия, были из семей с высоким социальным статусом. Эта тенденция сохраняется и теперь.
Внимание к феномену дислексии в обществе продолжало расти, и родители начали выступать с инициативами, направленными на предоставление государственной помощи таким детям. В 2014 м году появился закон, по которому родители детей с дислексией могли получить финансирование из государственного бюджета для оплаты обучения ребенка в специализированной частной школе. Решение о предоставлении финансирования принимается судом первой инстанции по делам о социальной защите и образовании.
Реализация данного законом права начинается с постановки диагноза. Количество специалистов, предлагающих услуги по постановке диагноза Дислексия, значительно возросло, как и количество родителей, которые хотят, чтобы их ребенку был поставлен данный диагноз - частные педопсихологи, проводящих проверку на дислексию, репетиторы, адвокаты, специализирующиеся на делах о дислексии - поспособствуют постановке диагноза и будут защищать права ребенка, при условии, что родители могут оплатить их услуги.
Со временем образовалось разделение между детьми, испытывающими трудности с чтением и письмом, но не имеющих диагноза Дислексия, и их одноклассниками с диагнозом. В отчете о дислексии, подготовленном для общепарламентской группы в 2019м году указано, что дети из семей с низким доходом намного реже получают диагноз Дислексия (около 50% тюремных заключенных в Великобритании пишут и читают с трудом, но ни у кого из них не будет диагноза Дислексия).
Также в отчете говорится, что почти половина семей, имеющих ребенка с диагнозом Дислексия, тратила около тысячи фунтов в год на сопутствующие диагнозу расходы. Социальное неравенство очевидно и в том, что частных школы, специализирующиеся на дислексии, в основном расположены в богатых районах страны: из 13 таких школы более половины расположены в Лондоне и Саррее, двух самых богатых графствах Британии. Ни одной такой школы нет в десятке самых бедных графств. …
Однако, даже для тех родителей, кто готов к расходам, путь не прост. Криссла Дэвис, медсестра высшей категории, и ее муж Марк, охранник, проживают в городке Вилленхолл, в западной части центральной Англии. Для того, чтобы определить свою 12-летнюю дочь Шэйлии в специализированную частную школу для детей с дислексией Мэпл Хэйз, у них ушло два года, стоило огромного напряжения в семье, расходов в размере десяти тысяч фунтов и привело Крисслу на грань нервного срыва. Иногда, отвозя Шейлии в школу, она начинает плакать в машине от нахлынывающих эмоций. “Как семья, мы просто раздавлены всем этим”, признается Криссла, женщина, излучающая уверенность и решительность.
Все началось в 2016м, когда репетитор, которого Криссла и Марк наняли для помощи дочке справляться со школьными заданиями, посоветовал им проверить Шейлии на дислексию. В октябре 2017го частный педопсихолог поставил Шейлии диагноз Дислексия - семья заплатила за тест 400 фунтов. Криссла поверила в диагноз: Шейлии часто говорила матери, что ненавидит школу, она притворялась, что плохо себя чувствует, чтобы уйти с урока. Педопсихолог из управления округа Уолсолл не согласилась с диагнозом. От нее в марте 2018го Криссла услышала, что у Шейлии нет дислексии, что она нуждается в дополнительных занятиях с логопедом. ”Я говорила окружной педопсихологу, что она ошибается,” рассказывает Криссла.”Но у неё ж кандидатская! Я ей сказала, что на**ать мне, что там у неё. Я лучше знаю своего ребенка”.
Дальше началась борьба трех сторон между школой - которая сперва ответила, что Шейлии это не их профиль, а потом изменила свое заключение и ответила, что примет Шейлии; управлением округа, подвергнувшего сомнению диагноз Шейлии, и семьей Дэвис, которые решили, что не остановятся ни перед чем, чтобы определить Шейлии в Мэпл Хэйз. Криссла решила, что дело не только в методе обучения; в школе, где другим детям также трудно читать и писать, Шейлии будет своей, а не предметом для насмешек одноклассников, что дочка начнет ходить в школу с удовольствием, а не угрожая сломать себе обе ноги.
В ноябре 2018го Криссла и Марк подали на управление округа Уолсолл в суд по особым образовательным нуждам. Чтобы оплатить судебные расходы, они продали дорогой автомобиль.
В декабре 2018го суд вынес решение в пользу управления: Шейлии может обучаться в общеобразовательной школе. Но Крисслу это не остановило, летний семестр Шейлии бесплатно отучилась в школе Мэпл Хэйз, чтобы посмотреть, подойдет ли ей новая школа.”Дочка просто расцвела!” утверждает Криссла. В феврале 2019го, ради общественного резонанса и с целью надавить на управление, Криссла дала интервью для газеты Бирмингем Мейл. И, наконец, в апреле Криссла добилась своего: управление округа Уолсолл согласилось финансировать из своего бюджета обучение Шейлии в Мэпл Хэйз. Оплата за школу составит 14.855 фунтов в год, с последующим повышением до 20.115 фунтов в год по достижении Шейлии возраста 13 лет.
Однажды в декабре 2019го я встретилась с Крисслой, Марком и Шейлии в Мэпл Хейз. Школа расположена в сельской местности недалеко от Личфилда, в школе есть свою конюшня и уроки езды проводятся по субботам. В классах совсем немного учеников. Дети обучаются чтению по особой морфологической системе, придуманной основателем школы, доктором Невиллом Брауном. В его системе каждая буква составляет пару с дополнительным графическим символом. Эта система принципиально отличается от фонетического метода, используемого большинством школ, где дети озвучивают слова. Но у школы отличные результаты. Во время ланча в просторной школьной столовой Шейлии с улыбкой рассказывает мне, что читать и писать у нее теперь получается гораздо лучше. Все 97 учеников школы получают бюджетное финансирование от 16 различных окружных управлений, с которыми судились их родители и выиграли. Всего школа, которая является частной и коммерческой, получает как минимум 1.7 миллионов фунтов бюджетных денег в год. …
Совершенно естественно для родителей хотеть сделать все возможное для своего ребенка, однако возможности родителей сильно отличаются. У кого есть деньги, у того больше шансов выиграть суд. Судебные расходы составляют от 10 до 30 тысяч фунтов. Обеспеченные семьи из среднего класса поняли систему и используют свои возможности, чтобы заставить её работать на своих детей. …
Мне удалось побеседовать с многими педопсихологами окружных управлений и все они обеспокоены расходами средств из бюджетов их организаций на частные школы для дислексиков. При этом, они отказываются давать интервью, даже анонимно, из страха быть узнанными. К счастью, мне удалось побеседовать с Кейти (имя изменено), штатным педопсихологом одного из районов Лондона. “У меня просто нет слов, насколько всё перекошено у нас в плане распределения финансирования. На территории района проживают как очень обеспеченные семьи, так и малоимущие. Обеспеченные родители платят частным педопсихологам и в ассоциацию дислексии около 900 фунтов и получают диагноз Тяжелая дислексия, даже если школьные результаты ребенка вполне укладываются в возрастную норму, но не устраивают самих родителей. В её голосе звучит раздражение:”В общем, они без проблем получают официальный диагноз Дислексия - просто оплатив счет. Потом с этим диагнозом они идут в суд, оплачивая услуги адвокатов, чтобы получить бюджетное финансирование для обучение в специализированной школе.” Не редкость случаи, когда из бюджета оплачивается до 80 тысяч фунтов в год за обучение одного ребенка. … Кейти убеждена, что родители детей среднего и верхнего среднего класса обескровливают бюджеты, которые должны финансировать нужды всех особых детей. А ведь тем временем средства, выделяемые правительством на особое образования постоянно урезаются. “Мы постоянно вынуждены урезать расходы!”, говорит Кейти, “Это всё так несправедливо!”
…
Вернемся в 1976й год. Билл Йул завершил свою работу на острове Уайт следующим такими строчками:”Эпоха отметки “дислексия” подходит к концу. Эта отметка была нужна для того, чтобы привлечь широкое внимание к проблемам детей, испытывающие трудности в овладении навыками чтения, письма и правописания; однако дальнейшее использование понятия “дислексия” нежелательно, так как вызывает массу ненаучных разногласий и тормозит научный поиск.” Но дебаты вокруг дислексии всё продолжаются, и им не видно конца и спустя 50 лет.
Отредактировано: secret secrets в 21 сен 2020, 00:54 
о дислексии, и социальной справедливости в Британии
21 сен 2020, 00:43
![[?]](style_images/view.gif)
ну это типа "отголосок"
