Сегодня утром вышла на этот сайт. уревелась вся. пока со мной все это не произошло, не знала, что так бывает. Читала и думала, вот и я у меня были такие мысли, и такие чувства. Сомневалась писать или нет. Решила написать, чтобы просто рассказать.
6 июля меня прокесарили. Родился хорошенький мальчик. Имя ему муж давно уже придумал - Борис. Беременность ходила нормально. К лету начала отекать. Вобщем вовремя я попала в больницу. Сказали, что через неделю ни он, ни я могли бы не выжить. Тяжелая форма гестоза, предэклампсия. Родился он на 38-й неделе. Его сразу забрали в реанимацию. Вначале сказали, что только из-за веса. Он был 2460. Про детскую больницу никто вначале не говорил. На третий день сказали, что подозрение на пневмонию и начали давать антибиотики. Через неделю, перед выпиской в детскую больницу сказали, что порок сердца еще. И вообще слабенький ребенок, плохо ест. Пускали туда 2 раза: утром и вечером. приду к нему, постою, а слезы сами катятся, хоть и говорят, что не надо плакать. Старалась. Только один раз медсестра разрешила его потрогать, когда заплакал, чтобы успокоить. Плакал так с хрипотцой. Прийду, а он спит в основном в позе лягушки: ноги в сторону. Постою, посмотрю. У самой отеки на ногах сильные, ноги болят, много стоять не могу. Постою и пойду в палату.
Выписали нас вместе. Везли на скорой. Уже в скорой дали сверток с вопросом: "Ваш?". Мне его показали первый раз в слизи всего, потом принесли укутанного, дали поцеловать. В реанимации уже я его разглядывала. Губки бантиком - как у мужа. И здесь в скорой все ехала и на него смотрела. Первый раз держала своего сына. В детской больнице надо было самой за ним ухаживать. Вначале были дурацкие условия и сил на то, чтобы просто с ним посидеть, на него посмотреть, потрогать лишний раз не оставалось. Потом перевели в палату, где можно было вместе с ним находиться. Там уже пользовалась любым мгновением, чтобы побыть с ним: погладить его, подержать на руках. Да, это больно. Маленький человечек в больнице. Он спит, а его надо распеленать, чтобы укол поставить. Вначале у него было на писе раздражение, поэтому когда памперс начинала распеленывать, он сразу просыпался и начинал плакать. А потом уже все зажило и я могла его раскрывать и менять, не пробуждая. А он так славно начинал потягиваться, двигать ручками, ножками, а ему укол в попу. Но некоторые медсестры умудрялись так делать укол, что он даже не просыпался. И тоже уснет, расслабится, а его надо нести на капельницу. после это крик за дверями и выносили его заплаканным. Сидела, гладила его. Он успокаивался. Потом засыпал. Ел все время мало. Поставили ему зонтик, кормили через зонтик и так.
Через неделю, он срыгнул два раза, оба раза после еды и обильно. Его у меня забрали. До сих пор помню. Мы с девочкой поменялись местами, чтобы можно было моему давать кислород. Но сидеть рядом с люлькой мне стало неудобно из-за кранов за спиной. Я сижу и рассчитываю время, когда его поменять перед кормлением. Врач сказала, что сама зайдет его покормить. Он лежит в мою сторону голова повернута, глаза открыты: кислородом дышит, как будто на меня смотрит. Тут они заходят и его забирают в палату интенсивной терапии. Я в слезы. Думаю, ему там лучше будет, за ним там профессионалы будут смотреть, а сама все равно плачу.
Уехала домой, приводить себя в порядок.
Через день у него приступ и его перевели в реанимацию. Сказали, чтобы звонили через каждые два часа. В воскресенье врач сказал, что можете приехать и на него посмотреть. Я его не узнала. Он был другим, это был он и не он. Сказали, что все плохо и надо быть готовыми ко всему. У меня в это время гостили мои родители. Муж после того, что увидел в реанимации, сказал, что лучше им уехать. Они собрались и уехали. Во вторник нас опять вызвали. Даже дали к нему прикоснуться. В пятницу мы планировали к нему ехать. А вечером в четверг врач позвонила и сказала, что ему плохо. Через время она сказала, что он в агонии, умирает. Через час тоже самое. А потом сказала, что сама позвонит. Позвонила в 6 утра, что он в 1 час умер. Это было 29 июля.
Нам были готовы отдать его тело в тот же день. Но мы не готовы были его забрать. На улице жара, а в нашей деревне еще надо найти людей, кто могилу выкопает. На следующий день приехали. Паталогоанатам сказал: "Он у вас такой хорошенький, как живой". И показала его. В заключении было написано, что причина смерти кровоизлияние в мозг и внутриутробная генерализованная инфекция.
У себя собрали соседей. Посидели над гробом. Занесли его домой. Ведь к его приезду делали ремонт. Мыслей никаких. не хотелось его никуда уносить. И где-то там внутри, что это не со мной. Что это ошибка. И это не он. Может быть мой жив.
Похоронили. Живые цветы поставили.
Муж все время со мной рядом был. Когда из больницы приехала, каждое движение ловил. А я больше спала.
нет, мыслей о том, что жить не хочу не было. О том, что это была ошибка врачей, тоже не было. Мы с мужем видели, что они делали все, что могли. Анализы после вскрытия показали, что это была цитомегаловирусная инфекция.
Мы с мужем два года ждали ребенка, но не получалось. Переехали на юг и тут получилось. Были рады. А в деревне на обследования не посылают. Правда, в интернете прочитала, что обследование ничего не дало бы. Аборт на любом сроке. А это первая беременность, да еще после 30-ти и еще с большим весом.
Как муж говорит: "Такого парня угробили". Пока с ним лежала сделала фотографии. Несколько фото, когда мы только приехали в больницу и несколько в предпоследний день с ним, когда он был с открытыми глазами и глядел. Теперь есть на что посмотреть. Когда плачу, когда нет. Психолог сказала, что 40 день важный период горевания, ничего не надо сдерживать, в том числе и злость. И она у меня была. Сижу, реву и мужу рассказываю, что почему это так и почему это со мной.
Фото выложила в одноклассниках. Заметила, что мне приятно, когда заходят и смотрят и ставят оценки. Ведь если бы он был живой, тогда ничего не было бы в этом ненормального, восхищаться, какой он красивый, какой он милый, хорошенький. Да он умер, но он остался моим сыном.
На своем сайте написала об этом событии и закончила, что спи мой малыш. А потом подумала, что не хочу, чтобы он все время спал. Хочу, чтобы ему было хорошо и переписала.
Разные мысли были. И про то, что если думать про другого малыша, то это предательство по отношению к этому. И страх потерять мужа и разные другие.
Нас врачи стали сразу ориентировать на серьезную подготовку к новым родам. Все понимаю, но иногда накатывает. Иногда вроде ничего. А иногда, так хочется плакать. Утром было тяжелее всего. Ведь время освобождала для дитя. А его нет. Что мне тогда делать? Соседке рассказывала, что как ее собачка, у которой она забрала кутят, скулил и искала их. Так и я. Хожу и никак не могу понять, что это, где.
Сейчас уже научилась смеяться. Потихоньку вроде бы и работа появляется. А все равно иногда тягостно. В моему окружении ни у кого такого не было. может поэтому я и не предполагала, что со мной так может быть. Вот ходила беременность, вот с мужем строили планы. А теперь пусто. Когда к похоронам готовились, его вещи разбирала, рыдала над ними. Отвезли ему набор, в котором хотели его встречать. Вот так и встретили и домой привезли. Только все это в гробу было. Хорошо хоть муж еще раз его видел до всего этого. Ходили в соседнее здание, делать УЗИ сердца, разрешили вместе с родственниками. После этого сказал, что Боря красивый. Положили ему в гроб те вещи, которые он успел поносить: чепчик, носки, соски.
Остался дома комод, который специально для его вещей купили. Там лежит сейчас все детское. Если повезет, то для следующего.
Заметили с мужем, что мы его больше называли мальчик, сын, но не по имени. Сейчас больше по имени я называю.
Пошла к психологу. Оказывается есть такой перинатальный психолог и именно в нашем краевом центре. Девушка специализируется на таких случаях. Работала она как раз в том роддоме, где я лежала. Рассказала несколько случаев. Она сказала, что важно в этот период ничего не держать в себе, разговаривать с мужем о ребенке даже если все одно и то же.
Иногда угнетает то, что здесь почти нет друзей и подруг. На расстоянии люди как смогли поддержали и всё. А я зависаю иногда и опять хочется слышать слова утешения. Ладно, что хоть здесь есть такая площадка людей, которые тоже сами пережили. Это точно, важно, что не один, потому что иногда ходишь и как будто один. А иногда кажется, что не со мной это было. Или вообще этого не было. Хочется позвонить девочкам, с которыми лежала. Вроде как что-то из того времени вернуть. Ведь они его тоже видели. Только чем дальше, тем дальше они идут со своими детьми, а мой остался таким же. А поговорить о нем хочется.
Присоединённые изображения
Мой сын прожил 23 дня
25 авг 2011, 22:22
