Детская пока пуста Детская 0-1 Детская 1-3 Детская 3-7 Детская 7++ Спальня Гостиная Кухня Библиотека
Объявления
ВНЕ ПОЛИТИКИ. Любые политические провокации, демонстрации и намеки запрещены
Уважаемые новые пользователи!
Для активации профиля пишите администраторам или в доступный вам форум. Активация через почту временно приостановлена

Привет, Гость ( Вход | Регистрация )

› #40473 | Yllianna

Мы брошены в сказочный мир

Мы брошены в сказочный мир
Какой-то могучей рукой.
На тризну? На битву? На пир?
Не знаю. Я – вечно другой.
Я каждой минутой – сожжен.
Я в каждой измене – живу.
Не праздно я здесь воплощен
И ярко я сплю – наяву.
И знаю, и помню, с тоской,
Что вниз я сейчас упаду
Но, брошенный меткой рукой,
Я цель – без ошибки найду. (К. Бальмонт)


Как обычно, первым я почувствовала запах. Пахло бедой, отчаянием, болью… Я подползла поближе. В то время я еще предпочитала ползать – во-первых, не так больно, если на что-то наткнешься. Во-вторых, мне нравилось постоянно что-то ощущать руками, пусть это даже всего лишь холодный линолеум пола.

Я дотронулась до его руки. К тому времени, кроме запаха, уже начались ощущения. У меня не было слов, чтобы их описать, только образы. Большая пустота. Стена. Укусы со всех сторон. Почему-то я поняла, что человек рядом – не такой, как я. Сложно сейчас сказать, в какой момент своей жизни я начала осознавать себя существом женского пола, и когда узнала, что бывают и другие. Это понимание тонет в тумане ранних лет моей жизни. В это время со мной уже занималась учительница, я наконец-то узнала, как, кроме истерики, можно выразить какое-то простое желание, научилась знакомиться. И вот я знакомлюсь, немного стесняясь. Этого человека здесь не было, теперь он есть – значит, мы должны больше узнать друг о друге. Я никогда не думала, почему я всегда точно знаю, где у человека рука, где голова, хоть и не вижу его.

Что я почувствовала? Сейчас, уже будучи взрослой, прочитав много книг, я могу говорить, как будто я такой же человек, как и эти писатели. Они написали бы: словно свет ударил по глазам и ослепил меня. Похоже здесь только одно: удар. Я быстро отдернула пальцы. Но я много успела узнать за это мгновенье. Пальцы были холодные и влажные. Мое легчайшее прикосновение человек воспринял как укус – еще один в бесконечной череде. Я сделала ему больно. Поэтому, хоть мне и хотелось, например, ощупать его лицо и понять, как он выглядит, или приложить руку к его спине, чтобы узнать, говорит он сейчас что-то или молчит, и если говорит, то как громко? – хоть и хотелось, и очень сильно, я сдержалась. Сдерживаться я научилась давно. Я просто замерла и начала «быть рядом». Этому меня научила еще бабушка. Тогда я немного слышала, и запомнила, как звучат многие слова, что значит «тихо» и «громко». А «побудь рядом» я слышала чаще всего. Это означало, что бабушка занята, и надо замереть и как будто раствориться в ней. Я, маленькая, сидела на своей кроватке, и постепенно начинала ощущать, как мое лицо покрывается мягкими теплыми морщинками, как реже и сильнее начинает биться сердце, как ловко работают мои руки, да уже и не мои, а большие, мозолистые, нежные, как у бабушки. Казалось, еще чуть-чуть – и даже мои глаза начнут видеть, иногда уже словно туманный свет проходил перед ними… Так и теперь.

Я растворялась. Руки мои лежали на коленях, вцепившись в них. Я часто вообще-то раскачивалась и сама по себе, не ощущая этого. Даже смешно: иногда качаешься-качаешься, и вдруг заденешь что-то затылком. Неживые предметы я не так хорошо чувствую. А тут я поняла, что стала качаться сильнее, еще сильнее. Потому что качался он. Сердце быстро, неровно застучало. Пальцы ног поджались, даже нос съежился, рывками пропуская воздух. Ему, моему соседу по игровой комнате, было очень тяжело. Я всего пять минут посидела так, и больше не могла терпеть. Я стала успокаиваться. И, вот странно, мне показалось, что и он успокаивается тоже. Если бы сейчас поднести руку к его носу! Я узнала бы точно, по дыханию. Но я не смела.
Так мы сидели довольно долго. Вдруг словно кто-то подтолкнул меня, сказав: можно. И я опять протянула руку. Теперь он не отверг моего прикосновения. И я осторожно ощупала пальцы, затвердевшие от долгого сжимания, неровно и коротко обстриженные, а может, обкусанные ногти, легонько постучала по ладошке, как меня учили. Неожиданно второй рукой он тоже постучал по моим пальцам. Потом еще раз. И еще. С каждым действием из него уходила тревога. Я поняла, что ему много раз надо так постучать, чтобы понять меня, как мне надо ощупать его. И ждала. Я вообще люблю держать в руке чью-нибудь руку. Это, может быть, самое лучшее, что есть у человека. Рука может многое рассказать. Она может ласкать, и согревать, и утешить. А может начать говорить. Правда, иногда рука может и ударить, но у всех бывают недостатки.

Вдруг он сильно сжал мою руку и сразу отпустил. И стучать перестал. Я поняла, что мы познакомились, и положила руку ему на спину. Оказывается, он что-то говорил, говорил беспрерывно, а может быть, и пел. Звук в спине то усиливался, то опадал, но не останавливался. На мгновенье мне тоже захотелось сделать звук, иногда это у меня получается, я даже помню, как сама слышала свои звуки в детстве, но я побоялась его испугать. Лучше по-другому. Я прикоснулась к его щеке, я хотела спросить: разрешит ли он познакомиться с его лицом? Он вроде был не против, и я аккуратно провела рукой по его лбу, по волосам, а потом двумя руками – по всему лицу спереди. Это всегда немножко страшно: когда я только попала сюда, то многие кусались, чувствуя мои руки на своих губах. Но если бы он меня укусил, я бы не обиделась. Мне он уже очень нравился, этот человек.

А он взял мою руку и приложил к своему лицу. Потом аккуратно убрал ее обратно ко мне на колени. И снова повторил эти движения, и еще раз. И тут я поняла, что мне тепло. Он подвинулся ко мне, сел совсем близко, вплотную. И так, прижавшись друг к другу боками, мы просидели еще долго-долго.


С тех пор мы часто бывали вместе. Когда правой рукой я общалась с учительницей, за левую держался он, то легонько сжимая ее, то расслабляя пальцы. Потом мы оставались одни, и я учила его всему, что узнала. Он думал совсем не так, как я. Иногда это было странно, иногда грустно. Но все равно я старалась передать ему что-то. Теперь я думаю, что не знания были самым главным. И я не только отдавала, но и многое получала от него.
Один раз учительница попросила меня сделать звук, когда мы с ним, как обычно, сидели на уроке. Я подумала, напряглась и сделала очень красивый звук, я хотела понравиться. Но он вздрогнул, даже чуть не забрал у меня свою руку. Учительница говорила с ним, а я сидела посередине, положив одну руку на его спину, а другую – на ее. Я слушала и думала.

Теперь мы уже стали по очереди учить друг друга. Он учил меня звукам. Я изо всех сил рылась в памяти, чтобы вспомнить то время, когда звуки делала бабушка – говорила, пела. Мне казалось, что должно получаться совсем как у нее – так тихо, красиво, волшебно. Но, наверное, получалось совсем не так. Он сердился и начинал раскачиваться. Или брал свои любимые кубики и успокаивал себя – то ставил их один на другой, то разбирал постройку. Один раз я держала его за руку и чувствовала, что он делает – но мне это было не очень интересно. Я бы строила разные штуки, и потом бы не разбирала. Однако ему это было зачем-то нужно, и я старалась не мешать. А несколько раз ему становилось плохо, и он устраивал истерику, как я. Тогда приходили люди и забирали его, и мне начинало казаться, что у меня чего-то не хватает. По ночам я просыпалась и ощупывала себя. Может, пока я спала, у меня убежала рука? Или нога? Но нет, вот они. А чего-то важного все равно нет… И я вспоминала, что я завтра на уроке буду опять сидеть одна, и моя левая рука будет бесцельно поглаживать мою же коленку…


Вам, может быть, будет смешно, но я узнала, что у меня, да не только у меня – у всех! – есть имя, только годам к десяти. А сколько еще времени прошло, прежде чем я осознала, что тот звук, который часто в мою сторону говорила бабушка, и то, что рукой говорила мне учительница – это одно и то же! Как я существовала без этого? Бог весть. Я знала и различала многих людей, и этого было достаточно. Но теперь я была рада узнать, что меня зовут Оля, а моего друга – Саша. Учительница – Ирина, а нянечка – Мария. И даже доктор оказался Иван, и дальше еще что-то, но мне сразу было слишком много. Скажу больше, я и возраста своего не знала до этого времени. Хотя считать уже умела довольно хорошо.

Теперь мне стали давать для чтения не только короткие бумажки, а целые страницы, и даже в книжках я могла что-то прочесть, только многие слова мне было сложно представить. Я сразу поняла, что это лучше, чем игрушки и выпуклые рисунки. Книги стали разговаривать со мной, они не отпускали меня и ночью, мне казалось, я слышу в глубине сознания их тихие голоса.


Это был очень важный день. Мы с Сашей долго молчали, потому что думали об одном и том же. В общем, нам не так уж и надо было говорить, но почему-то казалось, что слово в голове и слово, переданное другому человеку – они разные. И второе сильнее. Поэтому мы договорились. Мы решили, что теперь будем учиться изо всех сил, так, чтобы узнать как можно больше, научиться всему, может быть, даже стать такими, как учительница.
Это было, словно мы спали и проснулись. Или вылупились из яиц, как новорожденные птенцы.

Сейчас только, когда я пишу это, я поняла, как сложно вспомнить все, что было ДО. Теперь-то кажется, что так было всегда. Я всегда знала свое имя, знала, что живу в детском доме-интернате, что я слепоглухонемая, а у Саши – аутизм. Такие простые слова и так много объясняют, и сразу забывается весь тот ворох образов, понятий, мыслей, предположений, что заменился когда-то на ясное и четкое слово. В наших головах постепенно рассеивался туман, нам стало многое понятнее. Но одновременно с этим что-то уходило. Та глухая, неведомая, тонкая связь, сотканная из прикосновений, догадок, ощущений, замешанная на интуиции и желании иметь рядом близкого человека, друга, – она истончалась до невесомости. Наступил момент, когда мы отдалились друг от друга. Детская привязанность осталась в глубине души, но мы – мы вдруг перестали быть детьми. В нас проснулись неведомые, не всегда приятные силы, и они бросали нас, как волны о камни. Но, стоило только остановиться, задуматься или испугаться – и словно тихая музыка звучала внутри: ты не одна.

И – самое страшное – мы начали задумываться о будущем. О том, что впереди, какой будет наша взрослая жизнь. Мы впервые поняли, что наше гнездо не вечно, и нам, слепым и убогим птенцам (теперь отличие от других людей было нам видно и резало, словно ножом), скоро быть выкинутыми из того тепла, к которому мы привыкли, обжив его и приспособившись.


Сейчас, мне надо протереть глаза. Это очень плохо, когда слезы капают на клавиатуру, но я не знаю, как обойтись без них. Лучше даже отвернуться совсем и позволить себе немножко поплакать, представив, как все могло бы быть плохо. Но неведомыми путями ко мне пришло спасение. Вы ведь не рассердитесь, если я прервусь ненадолго. Мне надо замереть и послушать, надев свой новый аппарат, однообразный звук повторяющихся трех нот, цокот когтей по паркету и тихий голос на кухне. Это основа моего сегодняшнего бытия, мое светлое «быть рядом».

Когда я впервые встретилась с ней, то сразу поняла: мы родные. Как будто ко мне вернулась бабушка, но только сначала она спряталась. За одеждой, за чужим обликом. Ее выдавал только родной запах. Запах доброго, близкого, понимающего и любящего человека.

Она подошла и села рядом. Я протянула руку, и она, сразу взяв ее теплыми пальцами, слегка пожала и положила на свое плечо. Она давала мне свободу. Я знакомилась с ней, а она при этом что-то тихо говорила, я чувствовала, как мирно вибрирует ее кожа. Тогда я тоже взяла ее руку и положила на свое колено, давая понять, что доверяю ей, хоть пока ее и не знаю хорошенько. Потом мы взялись за руки и поговорили. Ее звали Таня, и когда мягкие подушечки пальцев выстукивали это имя, я заплакала, и тут же нежная рука аккуратно отерла мои горячие слезы.

«Тебе очень повезло», – сказала мне учительница, и я была с ней согласна. Никто не берет себе больших детей из нашего интерната, и маленьких-то редко берут. Таня просто спасала меня, и хоть я пока совсем не представляла себе, как это – жить среди обычных людей, но у меня появилась надежда.


Я проснулась ночью, и на минуту испугалась – все было не такое. Но да, это же мой новый дом, где мы теперь живем с Таней. Если протянуть руку – в нее ткнется холодный нос Альфы, моей настоящей собственной собаки, с которой мы ходим на настоящую улицу.

Но я не могла протянуть руку, вообще пошевелиться не могла. У меня не было ничего, чем можно было бы пошевелить. А мне очень нужно было срочно, срочно… что? Какое-то действие, я должна… Серый туман обволакивал, пугая и скрывая за собой что-то. Там, в тумане… Кто-то сидит и раскачивается так сильно, что стукается головой о стену, и не замечает этого. Тянет ко мне руки, но не может дотронуться до моих пальцев… Может быть, что-то кричит, громко кричит, но я же не могу услышать.

Внутри все сжалось, и вдруг стало ясно. Я все поняла, и закричала от этого понимания. Сразу рядом очутилась Таня, а Альфа била хвостом по одеялу, прямо по моей ноге. Таня пыталась успокоить меня, но я рвалась, мне скорее надо было туда, к нему, и не было времени объяснять, не было ни секунды. Как я смогу жить, не зная, что он тут, он рядом, что с ним все в порядке? Пусть не общаться так, как раньше, но все же чувствовать, как чувствуешь свое тело, воздух, которым дышишь, тепло, которое с кожи уходит внутрь, в глубину. Как я вообще посмела спастись, оставив его одного, как могу наслаждаться покоем и ясным будущим, когда мой самый близкий друг остался во тьме? Я поняла, что это настоящее, самое черное предательство.

Я стала очень плохой. Потому что мне было плохо. Это было как болезнь. Болит голова, но плохо всему телу. От меня оторвали что-то очень важное. Без чего я не могла хорошо жить. И мне было больно…


А где-то там, в опустевшем гнезде, болело то, что составляло часть меня.


Автор: Yllianna
1 место
Голосов: 5
Просмотров: 1070
 
Анонсы статей
Пять полезных овощных супов
Овощные супы не только являются невероятно вкусным блюдом, но и богаты витаминами, минералами и питательными веществами, необходимыми для поддержания...
София и Михаил стали самыми популярными именами в 2023 году
София и Михаил стали самыми популярными именами новорожденных в 2023 году в России. Подведем некоторые итоги, основываясь на предоставленных данных о...
20 книг, которые должен прочитать каждый культурный человек
Великие книги не только развивают наше мышление, но и помогают нам лучше понять самих себя и мир вокруг нас...
Как поститься? Полезно ли есть сухари?
Наступил Великий пост, и перед многими встал вопрос: чем бы перекусить? Можно ли позволить себе употреблять в пищу сухари?...
Реклама
Последние сообщения
[ 5398 ] Поступаем в ВУЗы 2023 19:34 от: Anabelle
[ 15512 ] Королевские дома 28 18:28 от: Carina
[ 361 ] Будни и праздники многодетной семьи 17:08 от: Мать погодок
[ 14 ] МСЭ - очно или заочно? 16:34 от: Маевка
[ 50 ] Родители помогают деньгами 13:53 от: Хозяйка медной горы
[ 1269 ] От овуляции до задержки 13:46 от: kateh0k
[ 286 ] Английские идиомы 13:38 от: Маевка
Скин форума: Перейти на версию для мобильных
Сейчас: 28 мар 24, 19:37
Рейтинг@Mail.ru Индекс цитирования
Мнение администрации сайта может не совпадать с точкой зрения авторов статей и других материалов, опубликованных на сайте. Помните, что в вопросах здоровья вас и ваших детей нельзя полагаться на советы, данные заочно по интернету!
Перепечатка и использование материалов сайта и сообщений из конференций РАЗРЕШЕНЫ только в интернете при наличии активной ссылки на MATERINSTVO.RU и с указанием имен авторов!
Использование фотографий ЗАПРЕЩЕНО без письменного разрешения их авторов!
Политика конфиденциальности и обработка персональных данных