Каскадный · [ Стандарт ] · Линейный+ Современные стихи

[kesh]

Мэри двадцать четыре, по паспорту целых сорок,
этот возраст прописан в узких ее зрачках.
ей привычно прощать любого, кто был ей дорог -
Чарли первый из этого списка. в ее стихах

слишком много чужого, а в доме до кучи пыли.
она ждет напряженно за дверью его шаги,
там проносятся гулко и мимо всегда чужие,
и от этого Мэри тонется в океане тоски.

Мэри мечется утром, готовит ему обед.
знает точно, придет, ну не может же он не прийти?
ну а вечером, кутаясь в старый холодный плед,
верит, Чарли еще не нашел до нее пути.

Мэри кажется - это случается вечно не с ней:
все его не звонки, не ответы на письма, открытки, стихи...
Чарли будто и не было, и это всего больней.
Чарли будто исчез. дальше точка. скупые гудки.

Только ночью, когда идет на убыль луна,
Мэри вдруг вспоминает венки, и дождь над свежей землей.
и то чувство, что дальше совсем одна,
с разорвавшейся в клочья бедной, больной душой.

Мэри думает, вот ведь же глупый сон!
слышишь, Чарли, не стоит мне спать одной.
ты пришел бы скорее, мне дует со всех сторон.
я дождусь тебя,Чарли, любой
дорогой ценой...

Ольга Птицева

[kesh]

Если не знаешь, что делать, дождись до утра.
Всем же известно – оно мудренее, чем вечер:
Вдруг завтра ветер подует попутный – не встречный,
И поменяется к лучшему снова игра.

Если не знаешь, что делать, то дальше живи,
Чай завари золотистый, желательно с мятой,
Слушай дожди, если синее тучами смято,
Луч, залетевший случайно в окошко, лови.

Если не знаешь, что делать – остынь, подожди,
Глупой обиды пожар погасить постарайся
И за приятное, милое что-то цепляйся,
Мыслей тяжёлых колёса в уме не крути.

Если не знаешь, что делать, то вспомни о том,
Что есть у жизни не только плохие сюжеты –
Разве охапками радость не слала букеты,
Разве печали одни наполняли твой дом?

Сколько их было моментов, когда ты не знал,
Что делать дальше, но все узелки развязались...
Лишь бы все близкие рядом с тобой оставались,
Лишь бы любви огонёк, не сдаваясь, пылал!

Анна Опарина

Когда-нибудь я стану очень старой.
Из моей ж**ы будет сыпаться песок.
Я настрочу три тома мемуаров
И охренительной длины свяжу чулок.

Один. На пару мне не хватит вдохновения.
Покрашу волосы свои в безумный цвет.
Из конопли буду варить варенье.
Скурю вагон вонючих сигарет.

Налажу производство самогона.
Дурацкую собачку заведу.
По вечерам буду плевать с балкона
Во всех, кто оказался на виду.

Куплю себе огромную тележку,
В час пик буду ее гулять водить.
Тихонько, аккуратненько, без спешки
По самым узеньким местам катить.

Во всех очередях я стану гуру,
Сенсей, создатель и абориген.
Мне можно будет не блюсти фигуру:
Надела шляпку - всё! Софи Лорен!

Ты будешь рядом. Сморщенный, как финик.
Я все равно буду тебя любить.
Мой старый хрыч, мой злющий древний циник.
Стареем вместе. Только бы дожить...

Мальвина Матрасова

[kesh]

Окно открою с утра и в спальню
Ворвется сильный холодный ветер.
Тот, кто действительно убивает,
По факту сам - фаворит у смерти.
•
Сентябрь студит тела и души
И руки прячет в карманы куртки.
Врач обещает, что станет лучше,
А сам пьет водку один на кухне.
•
Мир целлулоидный и продажный
Не распознать - миллион обличий.
Терять всё - мерзко, позорно, страшно..
Легко терять, когда гол, как нищий.
•
Сентябрь глушит текилу в парке,
Студенты мерзнут на остановках,
Я ненавижу дарить подарки
Тому, кого не люблю нисколько.
•
Я закрываю окно плотнее.
Я укрываюсь тяжелым пледом.
Они кричали «ты только верь мне»
И исчезали под первым снегом.
•
В лицо тебе бы не рассмеяться,
Когда рискнешь меня вновь обидеть.
Я ненавижу с тобой прощаться,
Я выбираю тебя не видеть.

Наталья Верисова

[kesh]

Я привезу из волшебной страны
Яблочный тонкий кусочек луны,
Струи дождя, звон старинных часов,
Ласковый шепот прозрачных лесов,
Башню со шпилем и с куполом храм,
Поле, открытое настежь ветрам,
Сны привезу в голубом узелке,
Линию жизни на теплой руке,
Шум городской, бег грядущего дня,
Масти гнедой удалого коня,
Чистый, далекий, цветной горизонт,
Твой потерявшийся старенький зонт,
Платье из фетра, и ветра, и звезд,
Радужный, круглый – с перилами – мост,
Ветку метро, чтоб на ней – прямо в Рим!
Сладкую терпкость осенней зари,
Круглые чашки в зеленый горох,
Длинные ленты манящих дорог,
Теплые пледы,шарфы, платки,
И шерстяные смешные носки!
Будем ночами с тобой разбирать
Эту волшебную, чудную кладь,
Длинные будем вязать свитера
Из паутинок, иглицы, костра...
И обниматься, и плакать, и петь...
С шумом листва будет в окна лететь,
Словно колибри - к тебе на плечо...
—
Что привезти тебе, Радость, еще?..

Ольга Милош

[kesh]

Август. Кофейная пена.
Небо из темного шёлка.
Хочется слушать Шопена,
Яблоко резать на дольки.

Хочется жить среди кедров,
В маленьком доме из бруса,
Утро любить за щедрость,
Ночь за жемчужные бусы.

Руки испачкать в тесте,
Ставить в духовку шарлотку.
И задержать лет на двести
Этот момент короткий.

Вырастить георгины,
В сад распахнуть свои окна,
И без особой причины
В платьях ходить цвета охры.

Солнце вплетать в основу,
Всюду носить с собой лето,
Быть для кого-то родного
Музыкой, небом и светом.

© Алеся Синеглазая

[kesh]

Возраст такая странная штука —
В паспорте есть, а в башке — ни фига.
Годы заходят все чаще без стука,
Морщится личико, как курага.

Вроде бы надо принять, что старею,
С чем-то смириться, о чем-то забыть.
Быть во дворе на скамейке своею
И соответственно возрасту жить.

Но не могу. Не сдаются надежды,
А в голове хороводят ветра.
Может быть, скинуть года, как одежду?
В рощу рвануть за малиной с утра

И добежать по дорожке до детства,
В юность вернуться хотя б на денек.
Вроде бы рядом они, по соседству...
Жаль, но не знаю обратных дорог.

Возраст такая странная штука,
В паспорте — осень, а в сердце — весна.
Годы заходят все чаще без стука,
Но не грущу, мне идет седина.

Оксана Аистова

[kesh]

Я искал Люцифера в холодных сырых ночах,
В городах, где высотки навалены друг на друга,
В кабаках, где пропитые тени себя влачат,
Растекаясь зловоньем упадка по всей округе.

Я прошел километры, где вечно клубится страх,
Заходил в подворотни, где шлюхи торгуют счастьем,
Столь же «длинным», как узкие юбки на их телах,
Столь же тусклым по цвету, как краски их вечной страсти.

Я заглядывал в окна решетчатых серых тюрьм,
Погружался в глаза осужденных на смерть и клетку,
Этих самых «чудовищ», «хозяев кровавых бурь»,
Разделивших весь мир на себя и свои объедки.

Я плутал в коридорах и видел больных душой,
Изучал их страну из потёкших часов и пятен,
Где безрукий кричит, что в субботу он был левшой,
Но обычно он правой - все стены в своей палате...

Я искал Люцифера, но всюду, где он мог быть –
На голодной войне, в кабинетах царей и судей,
В кабаках и притонах, на свалках людской судьбы
Мне не встретился дьявол.

Мне попадались
люди.

Deacon

[kesh]

Я помню мои дерзкие шестнадцать,
Тушь «Ленинград», лосины и начёс.
А эта тушь, должна я вам признаться,
Щипала так, что было не до слёз.
Мне мама запрещала красить ногти
И делать макияж, но, вопреки,
Я красилась, как маленький енотик,
И тайно надевала каблуки.
Губнушку КiKO отбирали силой,
И ставили в пример умытых клуш.
Ах, как же мне хотелось быть красивой,
Слюнявя «ленинградовскую» тушь,
Румянясь, как Марфуша из Морозко,
Я плакала и думала: «Когда
Придёт пора воспитывать подростка,
Я дочке всю косметику отдам!»

И вот я мать, и счастье где-то близко,
И всё трюмо заставлено «Шанель»,
Но дочь моя - веганша, пацифистка,
За «боди-позитив» и натюрель.
Сидит в своей бесформенной одежде,
Уткнувшись в свой раздолбанный девайс,
А я дарю ей платьица, в надежде
Что детка снимет брюки-оверсайз.

А надо бы спустить (как раньше) брючки
И дать ей хорошенечко ремня…
.
Но я смиренно дожидаюсь внучки,
.
Вот внученька должна пойти в меня!

#СолаМонова

[kesh]

договорились не любить.
Смеяться - да, разок напиться,
носить закаты в рюкзаках,
чтоб города подобно птицам
летели вечно мимо нас,
как строки - с нового абзаца.
договорились не любить,
а так, немножко поиграться.

у нас был классный уговор.
без обязательств три недели.
мы просто жили до небес:
не вылезали из постели
или напротив - мчались так,
что голова летела кругом.
Огни, дороги, ветер, байк
и ни секунды друг без друга.

договорились не любить,
не согревать, а так - светиться.
И ты горела. Как рассвет,
а я - как книжная страница,
ты поднималась над рекой,
А я как пепел падал в лужи,
Ведь ты верна своим словам,
А я наш договор нарушил.

(с) Deacon

[kesh]

Я стала постарше, помягче, попроще,
Без внешнего лоска и стали внутри.
Уже замираю в березовой роще,
Когда она золотом чистым горит.

Уже понимаю, не так много надо,
Для счастья земного хватает любви,
Что жизнь, и сама по себе есть награда,
В ней нужно любые мгновенья ловить.

Уже много «помню» и всё меньше «знаю» -
В моем лексиконе такой перевес…
Пока далеко мне до самого края,
Но чувствую кожей, что он всё же есть.

И все ощущения тоньше, и краски,
И светлый покой поселился в душе.
Пусть времени много ещё до развязки,
Но всё-таки всё по-другому... уже…

© Анна Опарина