Каскадный · [ Стандарт ] · Линейный+ Современные стихи

[kesh]

Здравствуй, Алиса. Время сжигать мосты.
Или людей. (Не волнуйся, я так шучу.)
В сердце и мыслях надолго осталась ты.
Я не уверен, но может пора к врачу?

Помнишь, Алиса, время на старых часах?
Стрелки сломались. Давно опротивел чай.
Мне не хватает света в твоих глазах.
Нежного голоса, что прошептал : "не скучай".

Знаешь, Алиса, теперь я безумен вдвойне.
Словно смешались вторник, зима и апрель.
И обещанье вернуться (пусть в призрачном сне)
Рвет мое сердце словно шальная шрапнель.

Видишь, Алиса, я больше уже не смеюсь.
Это не смех, а новый приступ истерик.
Звучит нелепо, но скоро я точно свихнусь.
Нет, не безумец, а чокнутый неврастеник.

Ты извини за бессвязную долгую речь.
Что извиняться? Я говорю сам с собой.
Стоит пойти к Королеве, да голову с плеч.
Но я чертовски надеюсь на встречу с тобой.

сказки уставших фей

[kesh]

Я тебе просто не подошла
Просто не подошла ,как плохой пиджак
То ли пуговица отошла,
То ли изначально достался брак .

У меня оказался неровный шов
и в плечах пиджачок угрюм.
Все ещё поджигают дров
Говорят , не сидит костюм

А тебе вроде хорошо ,
Вроде нравится сам покрой
Только все говорят : "большой ,
Поищи для себя другой "

А тебе хорошо в пиджаке !
Я искал ,говоришь, такой
И по телу и по душе
Он во всем абсолютно мой

Просто все говорят: не то !
Сшит костюмчик не по тебе
Вон,примерь пойди то пальто
С ним спокойнее и в тепле .

я конечно не нравлюсь всем
Но по честному так подумав,
Может просто ты не совсем
Дорос ещё до костюмов.. ?

Яна Мкр

[kesh]

У меня наступила молодость
Так не вовремя, в сорок три.
Исчезает смятенье, скованность.
И тюльпаны цветут внутри.

И душою своей крылатою
Снова верится в чудеса.
Нет, не гордая, не богатая.
Дождь осенний – души бальзам.

Я иду без зонта и радуюсь,
Что умею любовь вдыхать.
Дети выросли. Я же балуюсь
Вместе с внучкой своей опять.

Улыбаюсь прохожим искренне.
Капучино с сердечком пью.
Неизменная в сердце истина –
Я живая, ведь я люблю.

Я с годами увязла, вляпалась
В нескончаемый плен забот.
И душа испугалась, спряталась.
Прекратила мечты полёт.

Я её отряхнула бережно
И поставила во главу.
Просто в лучшее надо верить же!
Я люблю, потому живу.

Так приятна души взволнованность.
Счастья тихого лабиринт.
У меня наступила молодость,
Очень вовремя... в сорок три.

Ирина Самарина

[kesh]

А осень снова залезла в окна.
Ее не звали, сама пришла.
Швырнула холод: «лови гостинец!
Давай, рассказывай, как дела?»
Такие гости всегда ни к черту,
приходят вечно, когда не ждешь.
И вроде выгнать уже неловко,
но от беседы бросает в дрожь.

А осень – стерва, хохочет солнцем:
смотри-ка, лето! ан нет, прошло!
И ты стоишь на ветру, замерзший,
поверив, будто еще тепло.
Забавно видеть, что кто-то в майке
стучит зубами, совсем как ты,
А кто-то в куртке, как рыцарь в латах,
и вместо копий у них зонты.

Ну, ладно, холод, наденем шапки,
но осень тут же начнет рыдать.
Причем истерик на две недели,
а передышки - деньков на пять.
И люди с ней начинают хныкать,
ворчать на власть, на судьбу, на век,
И что ужаснее - лезут в транспорт,
как будто Ной подогнал ковчег.

А ей, чертовке, никак неймется.
На третий месяц хоть волком вой,
Не знаешь, вешаться ли, стреляться.
Давно б развелся с такой женой.
Декабрь ждешь, точно день зарплаты,
как свет в тоннеле, как минус - плюс,
Уходит осень, лукаво щурясь:
ну, ладно, нытик, весной вернусь!

(с) Deacon

[kesh]

Откажусь от утренней пробежки,
Извини, диета, извини!
Бледные холодные пельмешки
Плачут в холодильнике одни.

И зовут: «Мы никому не скажем,
Ночь пришла, мы ждём тебя, приди!
Чем мы хуже руколы и спаржи?
Хуже чёрствой бройлерской груди?

Мы же на твой фитнес не в обиде,
Кстати, мы куриные на треть,
Мы прекрасны и в холодном виде,
А ещё ведь можно разогреть!

А еще есть хлебушек со шпиком,
Вспоминай, какой это балдёж.
Ты ж не обкололась Оземпиком,
Значит обязательно придёшь…

Или, как безжалостный палач ты,
Выбросишь невинную еду?»

Господи, пожалуйста, не плачьте.
Я иду к вам, милые, иду!

#СолаМонова

[kesh]

Раны лечатся, виски пьется,
И без колы. И натощак.
Как мне тут без тебя живется?
- славно! Можешь не навещать.

Ночь шатается под балконом
Пьяной шлюхою до утра...
Я живу по своим законам:
Без иллюзий и бла-бла-бла...

Ветер дует, луна зевает,
Небо звездами не искрит.
То, что долго не заживает,
Хоть когда-нибудь отболит?

Скоро время нажмет на газ,
Сдвинув прошлое с ручника,
Навсегда позабыв о нас.
Очень скоро. Ну, а пока...

Раны лечатся, виски пьется,
И разлука не гнёт в дугу.
Странно, мне без тебя живется,
А я думала - не смогу.

© Ира Троц

[kesh]

I
небо чернильного цвета воскреснет ночью.
город сараев и башен врастает в почву.

после работы, мечтая о воле прерий,
Лёша заходит в берлогу побитым зверем.

чайника сталь. зажигает огонь конфорку.
воздух прогорклый влезает сквозь щели в створке.

Лёша, устав, снимет с тела каркаса робу,
чтобы наутро залезть в неё словно робот.

Лёша устал. у него за плечами — годы.
Лёша работал курьером, овощеводом,

офисным клерком, водителем автозака.
Лёшина пресная жизнь далеко не сахар:

трое детей, два развода. и вот вам спойлер:
Лёшино счастье топилось в дешёвом пойле.

Лёшин характер безволен и апатичен.
Лёша съедает себя как койот добычу.

Лёша не видел кошмаров уже лет двадцать.
ужас — есть явь, но Лёше пора просыпаться.

II
небо считает до ста и играет в прятки.
а́брис луны отпечатался на сетчатке.

ветер осенний взъерошит густую чёлку.
день календарный ещё один перечёркнут.

Лиза талантлива в бакхии и в оммаже.
Лиза купается в море цветных бумажек,

правит глаголы и режет слова на слоги,
и зареклась пред родными мычать о боге.

Лиза не верит в Христа, но в скрещеньи улиц
бог наблюдает за ней как она, сутулясь,

шаркая ночью ногами по листьев пледу
в городе ищет пристанище для поэта,

что зародился в ней некогда гордым зверем.
Лизино счастье уж точно не в глупой вере.

Лиза свободна, ведь выбрала жить по новой,
вверив себя не служенью Отцу, а слову.

снится ей богово ложе в краю ущелий.
Лиза бежит что есть мочи из той пещеры.

III
небо окрасится ко́лером антрацита.
россыпи звёзд, что рассеяны через сито.

девочка Зоя пиликает в ре миноре,
режет смычком послевкусие временно́е.

Зое почти что одиннадцать. маму с папой
смерть диким зверем однажды схватила в лапы

и утащила с собой далеко-надолго,
с бабушкой Раей оставив расти ребёнка.

снится ей ночью аспидной льняное платье,
Мёртвое море, ожившее на закате,

стылый песок, пара ра́кушек на ладони,
тлеющий вечер, что в водах жемчужных тонет,

медное солнце и крики пугливых чаек.
Зоино счастье к концу подойдёт случайно,

тихо, неслышно, той самой глубокой ночью,
в час, когда город смиренен и обесточен.

Зое почти что одиннадцать. время — деспот,
раз убивает в ребёнке остатки детства.

IV
город разрушенных фабрик, пустых заводов,
въевшийся в кожу квитанциями за воду.

Костя стабилен, он предан своей работе,
он не из тех, кто втирает в десну наркотик.

Косте за двадцать. он — менеджер крупной фирмы.
двигаясь по карьерной, был послан в Бирму,

в Прагу, в Пхеньян, колесил по земному шару.
Костя не выглядит слабым, скорей, поджарым.

любвеобилен, знакомится ради секса,
ходит в спортзал, чтоб поддерживать силу пресса,

но, возвращаясь домой после новых пассий,
Костя становится сам для себя опасен.

мать умерла, батя спился и тоже умер.
Косте не спится. он вновь вызывает убер,

чтобы отправиться в бары, потом по клубам,
в сажеву ночь, где найдутся останки трупа.

ржавых колёс диктатуры точёны спицы.
Костя не спал, но теперь ему крепко спится.

V
где-то за бога в костяшки случайных судеб
на кураже и под мухой играют в будень

нехристи и херувимы, решая, кто же
будет тем самым, кто жизнь на сегодня про́жил.

бог их ругает. они же, с заскоком чада,
не повинуясь ему, продолжают свято

верить, что каждый манёвр их смыслом хокку
будет хоть как-то однажды угоден богу.

ангел играет в рулетку, в очко и в покер
с демоном, на́ кон поставив людские сроки

жизни невинной и платой назвав душонку
клерка, писателя, бабника и ребёнка.

так роковыми становятся неудачи.
время от времени бог в кулуарах плачет,

видя, как слуги его и враги, поладив,
всех без разбора собрали в одной палате.

бог с комом в горле берёт к себе под опеку
каждого, кто отделился от человека.

VI
вывода нет. каждый умер. исход летален.
вздёрнувшись на табуретке в хрущёвской спальне,

прямо на той же, где в детстве читал рефрены,
Лёша повесился. плакали только стены.

выхода нет. Лизу встретил с ножом насильник.
Лизе помог бы Всесильный, но он бессилен.

Лиза не верила в Господа, между прочим.
семь ножевых стали исповедью той ночью.

девочка Зоя полгода болела онко.
Зоя мечтала смеяться легко и звонко.

Зое почти что одиннадцать было кстати,
прежде чем смерть и её забрала в объятия.

Костя разбился. авария. тело в мясо.
серый фольксваген стрелою взлетел над трассой.

лучше бы спал он в кровати под алкоголем.
Косте не больно, ей богу, уже не больно.

***
и́ссиня-чёрное небо сотрут рассветы.
бог притворится, что знает на всё ответы.

и.врублевский

[kesh]

А, знаешь, я встретил другую
Ha тoм же проспекте средь дня,
Bблизи от кафе «Зачарую»,
Где ждaл на cвиданье тебя.

Cтолкнулись случайно, вслепую,
Как в cpeднем, унылом кино.
Несло по делам молодую,
А я парковал свой «Рено».

Истepики, визги, угрозы
Сменились на ужин к семи.
В руках моих белые розы,
В раздумьях она – «В чем идти?»

А, знаешь, довoльно неплохо:
Знакомство прошло на «Ура».
Во флирт перешла суматоха,
Трепавшая нервы с утра.

И весь этот пламенный вечер
Под звук оркестровой игры,
Смотря на открытые плечи,
Я видел иные черты.

Я видел твои голубые
Глаза вместо чёрных её.
И пряди волос золотые,
И сердце как билось твоё.

Касались меня те же руки ,
На улице та же весна.
С другой провожал эти сутки,
Но рядом была не она…

И так проходили недели,
Сегодня отметим мы год.
Проснусь я с любимой в постели,
Но с той, что со мной не живёт.

А знаешь, кого обману я,
Сказав, что сумел отпустить?
У нас на подходе сынуля…
Дитя, что поможет мне жить.

И всем я, конечно, доволен,
В достатке, а рядом – она.
И пусть, как тобою, не болен,
Но в этом моя лишь вина.

Судьба преподносит уроки,
Со всем не согласен, увы,
Забрали тебя… одиноким
Остался я среди живых.

Жена, пополнение, радость –
О чем ещё можно мечтать?
Я с ней научился не падать,
….с тобою учился летать.

И пульс остаётся стабильным,
Лишь память корёжит порой:
«Родной, не сдавайся, будь сильным
А я присмотрю за тобой…»

И время истратив впустую
На том же проспекте средь дня,
Ты знаешь… я встретил другую,
… ждать продолжая тебя.

Шамиль Нагучев

[kesh]

Я убил человека. Осознанно и хладнокровно.
Это было лет десять, а, может, пятнадцать назад.
Мы когда-то с ним в детстве шагали на речке по брёвнам,
И казалось, что наша с ним сила мощнее преград.

Мы учились, влюблялись, отчаянно верили в Бога.
Мы мечтали пройти километры непознанных троп.
Но бежали года, становилась тернистей дорога.
Я всё чаще срывался, твердя ему грубое «Стоп».

Я его осаждал и жестоко обламывал крылья.
(А, быть может, не я, а коварная взрослая жизнь).
И я помню, как плакал он ночь напролёт от бессилья,
А я молча смотрел, не сказав ему тихо «Держись».

Я душил его скучной работой, банальностью быта.
Даже серый костюм надевал, чтоб сливаться с толпой.
Грандиозные планы со временем были забыты,
И его погубил мой циничный и липкий покой.

Я смотрел, как его покидали последние силы,
Но не сдвинулся с места, остался стоять в стороне.
Я убил, чтоб для всех оставаться удобным и милым,
Хоть и знал ведь, что он это лучшее, что есть во мне.

Посадите в тюрьму, я закон беспринципно нарушил.
С той поры год за годом проходит вся жизнь в забытьи.
Я безбожно сгубил неокрепшую вольную душу,
А они говорят, что такой не бывает статьи.

Нелли Котовская

[Маевка]

Осень только взялась за работу,
только вынула кисть и резец,
положила кой-где позолоту,
кое-где уронила багрец,
и замешкалась, будто решая,
приниматься ей этак иль так?

То отчается, краски мешая,
и в смущенье отступит на шаг...
То зайдется от злости и в клочья
все порвет беспощадной рукой...
И внезапно, мучительной ночью,
обретет величавый покой.

И тогда уж, собрав воедино
все усилья, раздумья, пути,
нарисует такую картину,
что не сможем мы глаз отвести.
И притихнем, смущаясь невольно:
что тут сделать и что тут оказать?

...А она все собой недовольна:
мол, не то получилось опять.
И сама уничтожит все это,
ветром сдует, дождями зальет,
чтоб отмаяться зиму и лето
и сначала начать через год.

Маргарита Алигер