Каскадный · [ Стандарт ] · Линейный+ Современные стихи

Это был мимолётный роман – дней на восемь
Или может быть больше, что, впрочем, неважно.
Но случилась такая оказия: Осень
До беспамятства в Лето влюбилась однажды.

Осень – взрослая дама. Серьёзна. Плаксива.
Но отнюдь не лишённая шарма при этом.
Ну а тут повелась с молодым и красивым!
Закрутила роман с зажигательным Летом.

Осень рдела рябиной, смущаясь и млея,
Получая от Лета последние розы.
И гуляли они по кленовым аллеям,
Убеждая друг друга: у них всё серьёзно!

Осень просто сияла, смеялась некстати,
Что унылой особе совсем не присуще.
Наряжалась в роскошные яркие платья
Из листвы золотой и бегоний цветущих.

Потеплела, оттаяла, птицей запела.
Распустила кокетливо рыжие косы.
Может каждый влюбиться: житейское дело.
Не смотрите на эти чудачества косо!

Но в какой-то из дней Лета просто не стало.
Не осталось следа! Никакого намёка!
Осень охнула, сбросила платье устало
И заплакала первым дождём одиноко.

И поблекла листвой, и завяла цветами,
Заплела поседевшие пряди в косицы.
И заныла: как мне, увядающей даме,
Можно было вот так безрассудно влюбиться?

Ах, я глупая-глупая, старая Осень!
Боже мой, но как славно они пролетели -
Наши дни вместе с Летом! Их было аж восемь!
Или больше? Ну, в общем, почти две недели.

Юлия Вихарева

И вроде бы взрослый, и знаешь как жить,
и есть даже формулы счастья,
и годы сплетаются в мудрость как нить,
что пульсом поёт на запястьях,
вот только упорно сбиваешься с ног,
плутаешь в себе как в тумане,
чтоб после ночами глядеть в потолок,
царапая старые раны.

А в детстве казалось, что станешь взрослеть,
и жизнь будет делаться проще,
ведь ты будешь знать, где расставлена сеть -
найдешь хоть во мраке наощупь.
Но жизнь получилась немного иной,
сложнее игры на планшете:
здесь лечат словами, а бьют тишиной,
а взрослые - все ещё дети.

Здесь монстры другие: болезнь, война,
а яд - в самой лучшей посуде,
у всех наших ран есть свои имена,
что носят знакомые люди.
Здесь страхи, тревоги и чувство вины
все топят в слезах или в виски.
Здесь формулы счастья почти не нужны,
нужны лишь объятия близких.

(с) Deacon

Я недавно случайно таким чудесам научилась…
Даже стыдно кому-то из старых знакомых сказать!
И, сама-то не знаю, как это со мною случилось.
Начала я внезапно себе, что хочу разрешать.

Разрешила себе быть красивой, не глядя на возраст!
Разрешила себе быть здоровой, забив на врачей!
Разрешила вино в хрустале не на праздник, а «просто».
Разрешила не нервничать из-за пустых мелочей.

Я себе разрешила носить то, что нынче не модно.
Разрешила быть пухленькой в мире сплошной худобы.
Разрешила всё то, что душе моей будет угодно.
И, на свалку снесла аппарат для закатки губы.

Я себе разрешила не нравиться тем, кому нужно,
И совсем не боюсь ожидания не оправдать.
Я теперь равнодушна к чужим убежденьям и нуждам.
И ничуть не желаю в чужие заботы вникать.

Я недавно, друзья, этим мудрым вещам научилась.
Но советую вам, слишком долго не думать, не ждать!
Как бы жизнь ни давила и как бы она ни сложилась,
Я прошу, начинайте себе, наконец, разрешать!

Призываю вас всех не бояться и не волноваться!
Не пугаться накладок, и разных житейских проблем.
Предлагаю попробовать. Не осуждать. Не ругаться.
РАЗРЕШИТЕ СЕБЕ БЫТЬ СОБОЮ И БОЛЬШЕ НИКЕМ!

© Галина Яковлева-Глейх

Мы были близкими три дня,
Далёкими – года.
«Ты будешь вспоминать меня», –
Сказала я, когда

Осталось только пять минут
От этих близких дней.
«Ты будешь чувствовать вину
С другой наедине,

Ты бросишься в толпе искать
Мой запах и мой смех,
И то, как я была близка
(Намного ближе всех),

И всё, что ты отверг во мне
Ты станешь находить
В картинах Климта и Моне,
В фасадах Гауди,

В сортах элитного вина,
В поэзии Кокто…»

А он сказал: «Не вспоминал.
Ты странная.

Ты кто?»

СолоМонова

Сохнут капли на ресницах ненакрашенных…
Этот август душу вымочил насквозь…
Оставайся… Я тебя не буду спрашивать –
как жилось тебе и с кем тебе спалось…

У тебя сейчас глаза синее синего…
Ты стоишь, а я растерян - в пух и прах…
Оставайся… Я же знаю, что ты сильная,
чтоб не каяться сейчас во всех грехах…

Мы не связаны ни кольцами ни кухнями…
не припомню чтобы сохли от любви…
Ты стоишь, а я взахлёб твой запах нюхаю
и каштановые волосы твои…

У тебя сейчас слова такие нежные…
Ты не каешься, но ловишь каждый миг…
Оставайся… у меня не храм, конечно же,
я к монашкам, так уж вышло, не привык…

© Покровский Павел

Лис устал ждать чужих никогда не взрослеющих принцев,
Он открыл магазин, там торгуют вином и корицей,
Лис читает стихи, он объездил, наверно, полмира…
И уже ничего, не зовет, не болит - отпустило.
Да, из всех горожан Лис, пожалуй, достойнейший житель,
С ним любая красотка мечтала бы жить – или выпить.
Наш Лис знает секрет, и поэтому самый везучий –
Его больше НИ-КТО, НИ-КОГ-ДА, НИ ЗА ЧТО не приручит.

Юта Кнабенгоф

Мне мой сказал: "Иди учиться!"
И в автошколу записал
Мол, в жизни может пригодиться
И адрес школы этой дал

Нет, чтобы записать на танцы!
Придумал тоже, ерунду
Ну, ладно... Не хочу ругаться
И я решила, что пойду...

Четыре месяца, как дура
Я слушала про автопром!
Зато нашла для маникюра
Я время в графике своём

Но всё когда-нибудь проходит
И вот сегодня говорят
Практиковаться будем вроде
В машине значит, у руля...

Директор нашей автошколы
Догадки эти подтвердил
Авторитетно и сурово
А в завершенье объявил:

"У нас - ускоренные курсы
И автодрома в школе нет
Мы сразу в город вас допустим
Чтоб навык получить в езде"

Вот это новость, "сразу в город"!
Пускаю косметичку в ход -
Вдруг кто-то из моих знакомых
Мне под колеса попадет?

Тут надо выглядеть прилично
Считай, мой первый "выезд в свет"!
Подкрасим губы... так... отлично
Ну, вроде всё. Карету мне!

...Инструктор мне попался нервный
И у него, похоже, тик
Моргает глазом своим левым
Ещё и пальцами хрустит

Он говорит мне: "Трогай плавно
И пристегнуться не забудь
До перекрестка мы - по главной
А дальше я скажу маршрут"

Вот непонятно, что мне трогать!
Быть может, этот рычажок?
Педаль, что справа, - до упора
Натужно заревел движок...

Из-под колёс фонтаном гравий
Визжат покрышки, я визжу
Куда он там сказал мне править?
(А! "Едь вперед, там подскажу!")

"Шестёрка" словно ветер мчится
Ещё инструктор, как назло
Моргает глазом, матерится
При даме, матом - вот хамло!

Ну, всё, спокойно едем "сорок"...
Как хорошо, что нет машин!
"Езжай вперёд, без остановок
На газ потише, не спеши

Сцеплением работай сильно..." -
Какой зануда, вот достал!
Попробовал бы он на шпильках
Нажать на нужную педаль!

...Всё получилось как-то быстро
Машину резко повело
Удар - и тишина повисла...
Инструктор давит лбом стекло...

Глаза его - два чайных блюдца
Смотрю, моргать мне перестал
А надо было пристегнуться!
Тогда и дальше бы моргал!

Спросила, жив? Инструктор - матом...
Вот не люблю таких людей!
В ответ сказала, что, мол, рада
Все целы! (Кроме "Жигулей"...)

...Права, конечно, мне не дали
Мне, впрочем, и не до того
Я вот на танцы записалась
И записала ...своего!

Мне пятнадцать. Лето. Влюблен? Конечно! Я иду по улицам без огней. В животе почти килограмм черешни, надо мной – испуганный воробей. Под ногами листья, сухие листья, в рюкзаке – стихи [или первый стих?].
Я еще не вырос ни в скандалиста,
ни в поэта. И даже люблю других.

За плечами школа, впереди – надежды, не читал ни Ницше, ни Гришковца. Я одет безвкусно, моя одежда совершенно дикого образца [тут тебе ни конверсов или парки, красно-белой шапки и рукавиц].
Мне пятнадцать. Я собираю марки.
Я неловко сложен и бледнолиц.

Мне пятнадцать. Я незнаком с тобой. И, наверно, это громадный плюс. Я дружу с удачей и головой, но в тебя влюблюсь.

Всё равно влюблюсь.

Будет осень. Минус шестнадцать где-то. Мне уже [о Боже!] все двадцать два.
И в три раза меньше здоровых клеток и больнее – сердце и голова. Я теперь умнее. Но некрасивей. Да, неловко сложен и бледнолиц. Я пишу стихи о весне в России и боюсь коснуться твоих ресниц. И скатиться пальцем по острым скулам.

Я стихи умею.
Теперь.
И всё.

***

Мне пятнадцать. Лето. Урок прогулян.
Но я счастлив, черти.
И без неё!

Джек Абатуров

И закрылась она на тринадцать замков,
Чтобы душу никто не топтал.
Нет, она никогда не боялась волков,
Ведь страшнее не волк, а шакал…

Было время, и душу открыв нараспах,
Доверяла, стараясь помочь.
Но как только она оставалась в слезах,
Все сбегали отчаянно прочь…

А она улыбалась весенним лучам,
Вытирая слезу рукавом…
Слабой женщине, видимо, всё по плечам…
Даже быть иногда мужиком…

Не скулить и не ныть, а себя отобрать
У депрессии и у тоски.
Жить сложнее, чем, руки скрестив, умирать.
Шрамы сердца её глубоки…

Эту душу сверлили обманом не раз,
Подло в спину толкали, смеясь…
Но алмазом всегда остаётся алмаз,
Даже если испачкают в грязь…

Обозлиться бы ей, стать гораздо черствей,
Только сердце – котёнком слепым
Также верит в любовь, в доброту и в людей,
Небесам улыбаясь седым…

Столько бед и проблем, вроде не до стихов…
И устав от судьбы передряг,
Закрывалась она на тринадцать замков,
Ключ оставив снаружи… в дверях…

Ирина Самарина-Лабиринт

А дней прошедших – что звезд на небе,
Расшита скатерть под лунной миской.
Пусть кто-то ноет: «двадцатник мне бы…»,
А я не ною, я – оптимистка.

Не молодею, ну что ж такого?
Любуюсь небом – далеким, звездным.
Все говорят, что года – оковы,
Все говорят, что влюбляться поздно.

Но я все жажду заветной встречи,
Ведь каждый год «посттридцатной» пробы

Приумножает на торте свечи

И вероятность любви

До гроба.

Лисёнкова