Каскадный · [ Стандарт ] · Линейный+ Исторические анекдоты

[Маевка]

1. Шутки известных ученых

Когда некто, тебе противный, что-то тебе доказывает, то это и есть доказательство от противного.

(Дон-Аминадо)
1. Логичный вывод

Однажды Евклида спросили:

— Что бы ты предпочел — два целых яблока или же четыре половинки?

— Четыре половинки, — ответил Евклид.

— Но разве это не одно и то же?

— Конечно, нет. Ведь выбрав половинки, я сразу увижу, червивые эти яблоки или нет.

2. Каждому свое

Однажды один из учеников Евклида спросил его: «А какая мне будет практическая польза от изучения геометрии?» В ответ Евклид позвал раба и, указывая на ученика, сказал: «Дай ему монету — он ищет выгоду, а не знаний!»

3. Особый путь

В Египте времен царя Птолемея I (305–283 гг. до н.э.) было два вида дорог: одни для обычного люда и другие, более короткие и удобные, — для царя и его курьеров.

Решив как-то изучить геометрию, Птолемей обнаружил, что это не такое простое дело. Тогда он призвал к себе Евклида и спросил, нет ли более легкого пути для ее изучения.

— В геометрии нет царских путей! — гордо ответил Евклид.

4. Главное достижение

Говорят, что академик Колмогоров (1903–1987) очень гордился выведенной им формулой, описывающей женскую логику:

«Если из А следует В, и В приятно, то А — истинно».

5. Точный перевод

Делая доклад на русском языке на Международной топологической конференции в Баку (1987), академик С. П. Новиков (р. 1938) в какой-то момент оговорился, произнеся окончание фразы на англо-русском:

— ...международное комьюнити.

Переводчик машинально среагировал:

— ...интернешнл сообщество.

6. У меня тоже

В начале 1940-х годов одна американская школьница пожаловалась Эйнштейну на проблемы с математикой, которая давалась ей с большим трудом. В ответ он со свойственной ему иронией ответил:

— Не огорчайтесь из-за ваших трудностей с математикой. Поверьте, что мои трудности еще более велики.

7. Таблица умножения

Известный немецкий алгебраист Эрнст Эдуард Куммер (1810–1893) очень плохо умел считать в уме. Если при чтении лекции ему надо было выполнить простенький расчет, он обычно прибегал к помощи студентов.

Однажды ему надо было умножить 7 на 9. Он начал вслух рассуждать:

— Гм... это не может быть 61, потому что 61 — простое число. Это не может быть и 65, потому что 65 делится на 5. 67 — тоже простое число, а 69 — явно слишком много. Остается только 63...

(Цит. по книге: Kutzler B. B. Mathematikerwitze & Mathematikwitze. 2006; перевод Ю. Фролова.)

8. Скромный автор

Рассказывают, что знаменитый французский математик и просветитель Жан Даламбер (1717–1783) каждый раз, когда излагал студентам собственную теорему, неизменно говорил: «А сейчас, господа, мы переходим к теореме, имя которой я имею честь носить!» [1]

9. Решающий аргумент

С Даламбером связана еще одна забавная история. Как-то раз он обучал математике одного крайне бестолкового, но очень знатного ученика. После нескольких безуспешных попыток растолковать неучу доказательство простой теоремы, Даламбер в отчаянии воскликнул:

— Даю вам честное слово, месье, что эта теорема верна!

Ученик расстроено ответил:

— Почему же вы мне сразу так не сказали? Ведь вы — дворянин и я — дворянин; так что вашего слова для меня вполне достаточно.

10. Кратк-ть — сестр. тал.

Известный немецкий математик Дирихле (1895–1859) любил формулы гораздо больше слов и потому был очень молчаливым. Поэтому он обошелся без слов даже когда сообщал своему отцу телеграммой о рождении сына. В этой, наверное, самой короткой в мире телеграмме было написано вот что:

2 + 1 = 3

11. «Аббревиатурная» шутка

У одного из основателей современной топологии, академика Павла Сергеевича Александрова (1896–1982), было прозвище «Пёс». Своим появлением на свет оно обязано остроумной дарственной надписи. Ею Александров украсил экземпляр своей первой книги, подаренный другому незаурядному топологу, своему другу Павлу Самуиловичу Урысону: ПСУ от ПСА.

12. Последний шанс

Профессор Елена Сергеевна Вентцель была одновременно автором широко известного учебника по теории вероятностей и нескольких популярных повестей, написанных под псевдонимом И. Грекова (то есть ИГРЕКова). Долгие годы она преподавала в академии им. Жуковского вместе со своим мужем, генералом-майором авиации.

Однажды, спеша на лекцию, она пыталась втиснуться в переполненный дачный автобус.

— Поймите, я опаздываю на лекцию! Я профессор математики! — взывала она к совести водителя и пассажиров. — Если я сейчас не уеду, то лекция будет сорвана. — Все было напрасно.

— Я — генеральша! — в отчаянии крикнула она, исчерпав все аргументы.

Двери автобуса тут же отворились.

13. Неблагонадежная формулировка

Еще одна история про Е. С. Вентцель. В непринужденной обстановке Елена Сергеевна однажды вспомнила о бдительном редактировании ее первого задачника. В нескольких задачах шла речь о выявлении случайного брака при массовом производстве технической продукции, отпускаемой с завода большими партиями. Задача завершалась вопросом:

Какова вероятность того, что партия будет забракована?

Цензор предложил изъять столь опасную двусмысленность и согласился с противоположной:

Какова вероятность того, что партия НЕ будет забракована?

(Цит. по рукописи книги: Сворцов В. В. Лирические миниатюры. 2007.)

14. И в самом деле

Карл Фридрих Гаусс (1777–1855) не интересовался музыкой. Однажды его друг, тоже математик, но любивший музыку, повел его в концертный зал, чтобы послушать Девятую симфонию Бетховена.

После окончания концерта друг спросил Гаусса о его мнении.

— Ну и что это все доказывает? — ответствовал Гаусс.

(Цит. по книге: Kutzler B. B. Mathematikerwitze & Mathematikwitze. 2006; перевод Ю. Фролова.)

15. Меня нет дома

Известный французский физик и математик Андре Мари Ампер (1775–1836) был невероятно рассеян. Однажды, выходя из своего дома, он мелом написал на двери: «Господа! Хозяина нет дома, приходите вечером». Вскоре Ампер вернулся обратно, но, увидев на двери эту надпись, снова ушел. Домой он пришел поздно вечером.

16. Странная доска

Однажды Ампер гулял в парке, размышляя над какой-то сложной проблемой. Неожиданно прямо перед ним возникла черная доска. Ничуть не удивившись, он по привычке достал из кармана мел и стал записывать на ней вычисления. Через несколько минут доска так же неожиданно стала медленно удаляться. Ампер стал двигаться вслед за ней, продолжая исписывать свободное пространство формулами. Однако доска двигалась все быстрее и быстрее, так что ученому приходилось чуть ли не бежать за ней. В какой-то момент преследование стало невозможным, Ампер выдохся и только тут, наконец, очнулся. Приглядевшись, он увидел, что вожделенная доска оказалась задней стенкой большой черной кареты...

17. Коварный прием

Ампер всегда радушно принимал гостей, однако каждого обязательно усаживал за шахматы, к которым питал необычайную страсть. Утомившись от изнурительной партии, которая порой длилась не один час, или явно проигрывая, гость мог быстро завершить игру в свою пользу. Для этого достаточно было глубокомысленно сказать какую-нибудь наукообразную глупость вроде того, что хлор получается в результате окисления соляной кислоты, природа магнита не зависит от электричества и так далее. Ампера настолько огорчали подобные заявления, что он тут же терял нить игры и проигрывал выигрышную партию.

18. Железная логика

Однажды, когда Норберт Винер (1894–1964) шел по территории университетского городка, его остановил студент, у которого был какой-то математический вопрос. Остановившись, Винер некоторое время обсуждал со студентом проблему. Окончив, он спросил у собеседника:

— Когда вы меня поймали, я шел туда (и указал пальцем направление) или в другую сторону?

— Вон туда.

— Ага, значит, я еще не обедал.

И математик продолжил свой путь в сторону столовой.

(Цит. по книге: Kutzler B. B. Mathematikerwitze & Mathematikwitze. 2006; перевод Ю. Фролова.)

19. Кто главный механик?

Прочитав «Небесную механику» Пьера Лапласа (1749–1827), Наполеон спросил автора, почему в его трактате отсутствует упоминание о Боге.

— Сир, — с достоинством ответил Лаплас, — я не нуждался в этой гипотезе в своих изысканиях!

20. Наименьшее сигма

Несколько забавных историй из замечательной книжки известного английского математика Джона Литлвуда «Математическая смесь», вышедшей в 1957 году и переведенной на многие языки.

В докладной записке, которую я написал (около 1917 года) для Баллистического управления, в конце была фраза «Таким образом, ? следует сделать сколь возможно малым». В печатном тексте записки этой фразы не было. Но П. Дж. Григг сказал: «Что это такое?» Едва заметное пятнышко на пустом месте в конце оказалось миниатюрнейшим ?, которое я когда-либо видел (наборщики, вероятно, обыскали весь Лондон).

(Цит. по книге: Литлвуд Дж. Математическая смесь. М., 1990.)

21. Стандартный ответ

Ландау [2] заготовлял печатные формуляры для рассылки авторам доказательств последней теоремы Ферма: «На стр. ..., строке ... имеется ошибка». (Находить ошибку поручалось доценту.)

(Цит. по книге: Литлвуд Дж. Математическая смесь. М., 1990.)

22. Оригинальный подход

О книгах Жордана говорили, что если ему нужно было ввести четыре аналогичные или родственные величины (такие, как, например, a, b, c, d), то они у него получали обозначения a, M3, ?2, ?"1,2.

(Цит. по книге: Литлвуд Дж. Математическая смесь. М., 1990.)

23. Педант

Один педантичный профессор имел обыкновение говорить: «...полином четвертой степени

ax4 + bx3 + cx2 + dx + e,

где e не обязано быть основанием натуральных логарифмов» (но может им быть).

(Цит. по книге: Литлвуд Дж. Математическая смесь. М., 1990.)

24. Рассеянный профессор

Научным руководителем одного моего знакомого N. в студенческие годы был известный тополог, профессор мехмата МГУ Ю. М. Смирнов, живший долгие годы в Главном здании университета, в корпусе для преподавателей. Как-то раз N. стал договариваться с ним о времени консультации по поводу курсовой работы.

— А вы приходите ко мне завтра домой, часика в 4, там и поговорим, — сказал Смирнов. — Я живу тут рядом, в зоне L., на пятом этаже, квартира шестнадцать.

Видя, что его ученик достал ручку, чтобы записать адрес, профессор добавил:

— Это легко запомнить: два в пятой как раз шестнадцать.

Но ведь два в пятой степени это тридцать два, чуть не вырвалось у N. Но потом он подумал, что уже много лет профессор сообщал своим многочисленным ученикам и знакомым математикам именно такую «мнемоническую» формулу, и никто его до сих пор не поправил и... тоже промолчал.

25. Как аукнется...

Ректору Ленинградского Университета известному геометру профессору А. Д. Александрову на стол легло заявление «Прошу принять меня в ОСПИРАНТУРУ...» В ответ он наложил резолюцию «АТКАЗАТЬ».

(Цит. по книге: Славутский И.Ш. И в шутку и всерьез о математике. СПб., 1998.)

26. Самое тупое

Знаменитый немецкий математик Давид Гильберт (1862–1943) однажды сказал, что если собрать вместе десять самых умных людей и попросить их придумать самую глупую вещь на свете, то им не удастся придумать ничего более тупого, чем астрология.

27. Этимология по Гильберту

На одной из своих лекций Гильберт сказал:

— Каждый человек имеет некоторый определенный горизонт. Когда он сужается и становится бесконечно малым, он превращается в точку. Тогда человек говорит: «Это моя точка зрения».

28. Заступился

Известный американский физик и математик, один из создателей векторного анализа Джозайя Гиббс (1839–1903), был очень неразговорчивым человеком и обычно молчал на заседаниях Ученого Совета Йельского университета, в котором преподавал. Но однажды он не сдержался.

На одном из заседаний зашел спор о том, чему больше уделять внимания в новых программах — иностранным языкам или математике. Не выдержав, Гиббс поднялся с места и произнес целую речь: «Математика — это язык!»

29. Два в одном

Один философ испытал сильнейшее потрясение, узнав от Бертрана Рассела, что из ложного утверждения следует любое утверждение. Он спросил:

— Вы всерьез считаете, что из утверждения «два плюс два — пять» следует, что вы — папа римский?

Рассел ответил утвердительно.

— И вы можете доказать это? — продолжал сомневаться философ.

— Конечно! — последовал уверенный ответ, и Рассел тотчас же предложил такое доказательство.

1. Предположим, что 2 + 2 = 5.

2. Вычтем из обеих частей по два: 2 = 3.

3. Переставим левую и правую части: 3 = 2.

4. Вычтем из обеих частей по единице: 2 = 1.

Папа Римский и я — нас двое. Так как 2 = 1, то папа римский и я — одно лицо. Следовательно, я — папа римский.

(Цит. по книге: Рэймонд М. Смаллиан. Как же называется эта книга? М., 1981.)

30. Непустое место

В годы моего студенчества деканом мехмата МГУ был член-корреспондент Академии наук Лупанов. Удивительно, но и спустя 30 лет он на том же посту (и почти так же выглядит), как некая мехматская константа. Вот одна из историй про него уже от студентов нового поколения, выловленная на мехматском сайте.

История случилась весной несколько лет назад в ГЗ МГУ [3].

На мехмате деканом был как и сейчас Олег Борисович Лупанов («Самый лучший из деканов — наш декан Олег Лупанов»).

Ведет дискретную математику и матлогику. Но для полного понимания истории надо особо отметить одну вещь: он маленького роста (не карлик, но 1 м 50 см в нем вряд ли наберется). И вот, после пары, народ пулей летит в лифт, лифт моментально наполняется. А в углу лифта, закрытый широкими спинами студентов, стоял наш декан. Лифт битком. И вот кто-то подбегает к лифту и, указывая в угол, говорит:

— Ну подвиньтесь! Там ведь пустое место!

Все улыбаются. И тут из глубины лифта голос:

— Я не пустое место! Я — ваш декан!

31. Дефект обучения

Еще одна история из всемирной паутины.

Немецкий математик Феликс Клейн (1849–1925), вплотную занимавшийся вопросами математического обучения, перед началом первой мировой войны организовал международную комиссию по реорганизации преподавания. Занимаясь немецкими гимназиями, он присутствовал на нескольких уроках. На одном из них, когда речь зашла о Копернике, Клейн спросил:

— Когда родился Коперник?

В дальнейшем дискуссия протекала следующим образом.

— Если не знаете даты рождения и смерти, скажите, хотя бы, в каком веке он жил? — спросил Клейн.

Гробовое молчание.

— Скажите, жил он до нашей эры или нет? — вновь спросил Клейн.

— Конечно, до нашей эры, — ответил класс с твердым убеждением.

Клейн отмечает: «Школа должна была добиться, чтобы ученики, отвечая на этот вопрос, хотя бы, не употребляли слово "конечно"».

32. Строгое определение

Отвечая на вопрос, что такое математика, известный русский математик Андрей Марков (1856–1922) сказал: «Математика — это то, чем занимаются Гаусс, Чебышев, Ляпунов, Стеклов и я».

33. Когда калькуляторов еще не было

Знаменитый французский математик, «князь дилетантов» Пьер Ферма (1601–1665) однажды получил письмо, в котором его спрашивали, является ли число 100895598169 простым. Ферма мгновенно ответил, что это двенадцатизначное число — произведение двух простых чисел 898423 и 112303.

34. Логарифмы и магия

Изобретатель логарифмов Джон Непер (1550–1617) имел репутацию чернокнижника и колдуна, чем он однажды остроумно воспользовался.

Как-то раз в его доме случилась кража. Виновником мог быть только кто-то из слуг, но кто именно, непонятно. И тогда Непер придумал хитрый ход. Собрав всех своих слуг, он объявил им, что его черный петух умеет читать тайные мысли людей и поэтому поможет ему найти вора. После этого Непер приказал слугам поодиночке заходить в темную комнату и касаться рукой сидящего там черного петуха. Как только вор коснется петуха-телепата, добавил он, тот громко закричит.

Слуги по очереди стали заходить «на прием» к петуху, но тот так и не закричал. Однако Непер легко вычислил вора, проверив руки испытуемых после петушиного «теста». Руки невиновных были испачканы золой, которой хитроумный хозяин предварительно обсыпал петуха. Злоумышленник же испугался ясновидящей птицы и, войдя к нему в комнату, не коснулся его. Поэтому его руки, в отличие от совести, были чистыми.

35. Разные решения

Однажды один студент попросил Джона фон Неймана (1903–1957) помочь ему вычислить какой-то интеграл. Немного подумав, тот дал ответ: «2?/5».

— Но, сэр, — расстроился студент, — ответ я могу и сам посмотреть в конце задачника. Мне непонятно, как взять этот интеграл!

— Хорошо, — ответил профессор, — дайте-ка я посмотрю еще разок. — После небольшой паузы он опять выдал: 2?/5.

— Профессор, — студент был близок к отчаянию, — ответ я и сам знаю. Я не понимаю, как он получается!

— Но, молодой человек, — искренне удивился фон Нейман. — Что Вы от меня хотите? Я решил вам эту задачу двумя разными способами!

36. Кратчайшим способом

Есть хорошо известная задача — о мухе и двух встречных поездах. Два поезда, между которыми 200 км, мчатся со скоростью 50 км/ч навстречу друг другу по одной колее. В начальный момент времени с ветрового стекла одного из локомотивов взлетает муха и со скоростью 75 км/ч летит навстречу другому. Долетев до него, она поворачивает и летит обратно, затем опять летит ко второму локомотиву и так далее. Спрашивается, какое расстояние в итоге пролетит муха до того момента, когда оба поезда, столкнувшись, раздавят ее в лепешку?

Эту задачу можно решать двумя способами: трудным, «в лоб», и легким. В первом случае, учитывая, что с каждым из поездов муха до своей нелепой гибели успеет встретиться бесконечно много раз, придется найти сумму бесконечного ряда расстояний, преодоленных мухой от одного поворота до другого. Это реально, но для получения ответа не обойтись без вычислений на бумаге и некоторого количества времени.

Легкое же решение можно проделать в уме: поезда находятся на расстоянии 200 км и сближаются с суммарной скоростью 100 км/ч. Значит, они столкнутся через 2 часа. Все это время муха находится в полете, летя со скоростью 75 км/ч. Поэтому она пролетит в итоге 150 км.

Когда знаменитому математику Джону фон Нейману приятель предложил эту задачу, то он, задумался лишь на мгновенье.

— Ну, конечно же, 150 км! — сказал он.

— Но как вам удалось так быстро получить ответ? — спросил приятель?

— Я просуммировал ряд, — ответил фон Нейман.

37. Трамвайное счастье

Есть одна популярная задача — о подсчете вероятности «счастливого» трамвайного билета. При этом «счастливым по-московски» (соотв. «по-ленинградски») считается билет (с шестизначным номером), у которого сумма первых трех цифр равна сумме трех последних (соотв. если сумма цифр на четных местах равна сумме цифр на нечетных местах). Можно посчитать, что среди миллиона шестизначных билетов «счастливых» — 55252 [4], то есть 5,5%. Таким образом, в среднем каждый восемнадцатый билет — счастливый (это, наверное, соответствует нашему интуитивному представлению о доле счастливых людей в общей их массе).

По всеобщему поверью для того, чтобы «счастливый» билет и в самом деле принес удачу, его надо съесть. С этой приметой связан один забавный случай, описанный, если мне не изменяет память, в книге проф. Я. И. Хургина «Ну и что?». Будучи студентом мехмата МГУ, он ехал как-то утром на экзамен в трамвае. Получив билет, он машинально проверил суммы левой и правой троек цифр в его номере. И, о радость, билет оказался счастливым! Следуя примете, он тут же его съел и — надо же так случиться! — через минуту попался контролеру. Денег у бедного студента не оказалось, и его отвели в милицию. В итоге бедолага пропустил экзамен, потеряв стипендию. Как же так, думал он впоследствии, верная примета и вдруг такая осечка. И тут он вспомнил, что злосчастный билет был не совсем «счастливым». Да, суммы слева и справа были равны, но чему — тринадцати! Так популярное студенческое суеверье было реабилитировано [5].

38. Разделение труда

К профессору П., известному специалисту по теории чисел, пришел очередной странный субъект, принесший очередное доказательство Великой теоремы Ферма. Вздохнув, профессор начал читать рукопись ферматиста.

— Но позвольте, — воскликнул он через минуту, — у вас тут на второй странице элементарная ошибка!

Обиженный ферматист высокомерно ответил:

— Дело мыслителей выдвигать глобальные идеи, а ваше — исправлять мелкие неточности.

39. Парадоксальная дележка

Многие известные физики-теоретики отличались незаурядными математическими способностями. Одним из них был нобелевский лауреат Поль Дирак.

Дирак, будучи еще студентом, участвовал в математическом конкурсе, где в числе других была и такая задача. Подлинного ее текста у меня нет под рукой, поэтому я излагаю ее своими словами.

Три рыбака ловили рыбу на уединенном острове. Рыбка бодро глотала наживку, рыбаки увлеклись и не заметили, что пришла ночь и спрятала под своим покровом гору наловленной рыбы. Пришлось заночевать на острове. Двое рыбаков быстро заснули, каждый прикорнув под своей лодкой, а третий, немного подумав, понял, что у него бессонница, и решил уехать домой. Своих товарищей он не стал будить, а разделил всю рыбу на три части. Но при этом одна рыба оказалась лишней. Недолго думая, он швырнул ее в воду, забрал свою часть и уехал домой.

Среди ночи проснулся второй рыбак. Он не знал, что первый рыбак уже уехал, и тоже поделил всю рыбу на три равные части, и, конечно, одна рыба оказалась лишней. Оригинальностью и этот рыбак не отличался — закинул он ее подальше от берега и со своей долей поплелся к лодке. Третий рыбак проснулся под утро. Не умывшись и не заметив, что его товарищей уже нет, он побежал делить рыбу. Разделил ее на три равные части, выбросил одну лишнюю рыбу в воду, забрал свою долю и был таков.

В задаче спрашивалось, какое наименьшее количество рыб могло быть у рыбаков.

Дирак предложил такое решение: рыб было (–2). После того как первый рыбак совершил антиобщественный поступок, швырнув одну рыбу в воду, их стало (–2) – 1 = –3. Потом он ушел, унося под мышкой (–1) рыбу. Рыб стало (–3) – (–1) = –2. Второй и третий рыбаки просто повторили нехороший поступок их товарища.

(Цит. по книге: Физики смеются. Но смеются не только физики. М., 2006.)

40. Самый старый математик

Один из самых плодовитых математиков XX века Пал Эрдеш (1913–1996) [6] в старости часто подшучивал над своим почтенным возрастом. Так однажды на вопрос о том, сколько ему лет, он ответил:

— Два с половиной миллиарда. Потому что, когда я был совсем юным, ученые думали, что возраст Земли равен двум миллиардам лет, а теперь считается, что он уже равен четырем с половиной миллиардам лет.

41. Что физику сложно, то математику...

Следующая история касается трех выдающихся ученых: физика, Нобелевского лауреата Макса Планка, экономиста Джона Мейнарда Кейнса (кстати, известного еще и оригинальным «Трактатом о вероятности»), а также математика и философа Бертрана Рассела, лауреата Нобелевской премии по ...литературе.

Однажды Кейнс ужинал с Максом Планком в ресторане. За трапезой Планк признался, что в молодости подумывал о занятиях экономикой, но потом посчитал, что это слишком сложно. На следующий день Кейнс с удовольствием пересказал эти слова своему кембриджскому приятелю. «Как странно! — ответил тот. — Три дня назад Бертран Рассел тоже говорил мне о том, что собирался посвятить свою жизнь экономике. Но потом передумал, потому что решил, что это слишком просто».

42. Точка отсчета

Почти двадцать лет (с 1964 г. по 1983 г.) кафедру дифференциальной геометрии мехмата МГУ возглавлял крупный математик, профессор П. К. Рашевский (ныне заведующий — академик А. Т. Фоменко). Как-то раз он сильно опаздывал на лекцию. В коридоре он столкнулся с коллегой, тоже профессором. «Что, Петр Константинович, опоздали на лекцию?» — ехидно поинтересовался тот. «А лекция еще не началась», — не растерялся Рашевский.

43. Утешил

У Гильберта был студент, принесший ему однажды работу с попыткой доказательства гипотезы Римана. Гильберт тщательно изучил работу и был сильно поражен глубиной рассуждения; однако, к сожалению, он нашел ошибку в доказательстве, которую и сам не мог исправить. На следующий год этот студент умер. Гильберт попросил у скорбящих родителей разрешения выступить с речью на похоронах.

Когда под дождем родственники и друзья покойного стояли со слезами на глазах над могилой, вперед вышел Гильберт. Он начал свою речь, сказав, что смерть такого одаренного молодого человека является настоящей трагедией, ведь у него были все возможности показать, на что он способен. Однако, продолжал он, несмотря на то, что его доказательство гипотезы Римана содержало ошибку, еще остается возможность, что когда-нибудь доказательство знаменитой проблемы будет получено на путях, намеченных покойным. «Действительно, — с энтузиазмом продолжил он, стоя под дождем над могилой умершего студента, — рассмотрим функцию комплексной переменной...»

(Цит. по статье Ивана Долмачева «Алан Тьюринг» в газете «Информатика» № 48, 1999.)

[Маевка]

Однажды один вельможа указал Михайле Ломоносову на дырку в его кафтане, вопросив с издёвкой: "Что это у вас, уважаемый академик, ум из кафтана выглядывает?" "Нет, - отвечал Ломоносов, - это глупость туда заглядывает".

Один знаменитый придворный сановник, встретившись с Ломоносовым, спросил:
— Скажите, уважаемый, почему вас принимают в императорском дворце? У вас, наверное, были знатные предки?
— Для меня предки не обязательны, — ответил Ломоносов. – Я сам знатный предок.

Однажды летним вечером Ломоносов шел по недавно прорубленному Большому проспекту Васильевского острова. Неожиданно из кустов выскочили три матроса и напали на него. Ломоносов легко раскидал своих противников, которые, встретив такой отпор, обратились в бегство, но одного матроса Ломоносову удалось схватить. Прижав побитого противника к земле, Ломоносов стал выпытывать у него их имена и для чего они на него напали. Матрос сказал, что они не собирались убивать прохожего, а хотели только ограбить его и отпустить. Ломоносов взъярился:
"А, каналья, так я же тебя ограблю".
Он заставил матроса раздеться и связать снятую одежду снятым поясом. После чего Ломоносов еще раз двинул матроса по ногам, свалив его на землю, взвалил узел на плечо и с добытым трофеем отправился домой.

Иван Иванович Шувалов (1727-1797) вопреки широко распространенному мнению графом не был, так как отказался от предложенного ему императрицей Елизаветой Петровной титула и обширных поместий.
Он часто приглашал в свой дом и Михаила Васильевича Ломоносова, и Александра Петровича Сумарокова, враждовавших между собой.

Однажды Шувалов пригласил к себе на обед многих известных ученых и писателей [он частенько так делал], среди которых были и Ломоносов с Сумароковым.
Уже все собрались и ждали только прихода Ломоносова, который не знал о приглашении Сумарокова. Войдя, Ломоносов прошел уже половину комнаты, когда заметил Сумарокова. Ни слова не сказав, Ломоносов повернулся и пошел к дверям. Шувалов закричал ему вслед:
"Куда, Михаил Васильевич?! Мы сейчас сядем за стол и ждали только тебя".
Придерживая рукой дверь, Ломоносов ответил:
"Домой".
Шувалов возразил:
"Зачем же? Ведь я просил тебя к себе обедать".
Указывая пальцем на Сумарокова, Ломоносов сказал: "Затем, что я не хочу обедать с дураком", - и удалился.

На похороны Ломоносова Сумароков все же пришел, но не примирился. Присев рядом с Якобом Штелином (1712-1785), Сумароков указал на гроб, в котором лежал Ломоносов, и проговорил:
"Угомонился, дурак, и не может более шуметь!"

[Маевка]

Одна великосветская дама, желая смутить Пушкина, спросила его:
— Какое сходство между мной и солнцем?
Поэт нисколько не смутился и тут же ответил:
— Ни на вас, ни на солнце нельзя взглянуть не поморщившись.

Видимо, Александр Сергеевич отличался острым языком, т.к. есть ещё один занимательный случай.
Однажды он зашёл в таверну отведать еды и заказал себе колбасу. Между тем в помещение вошла весьма пышная дама с бородавкой на носу. Она сразу узнала Пушкина, без разрешения шлёпнулась рядом с ним. Аккурат под портретом Крылова. Она запричитала, как восхищается талантом поэта и, в разговоре, самым наглым образом стала поедать еду, которую как раз принесли. Чавкая, кокетливо попросила сочинить про неё стихотворение. Александр, не задумываясь, выдал:


«Под портретом Крылова
Сидит рыжая корова
С бородавкой на носу
Ест чужую колбасу».

В обеденном зале дворца Екатерины II в Царском Селе была устроена автоматизированная подача блюд. Каждый обедающий мог потребовать любое блюдо, написав название на дощечке и отправив её на нижний этаж. Там располагалась кухня. А оттуда заказанное кушанье поднимали на специально заказанном лифте. Список блюд на кухне был настолько велик, что мог удовлетворить самого взыскательного гостя. И только однажды повара не смогли подать требуемого блюда — по заказу обедавшего у императрицы Александра Васильевича Суворова. Скромный генералиссимус заказал солдатские щи и кашу.

Когда Павел I впервые посетил Первопрестольную столицу в качестве императора, московским обер-полицмейстером был старый, словно высеченный из цельного куска дуба служака генерал Архаров. Его подчиненных горожане прозвали «архаровцами», и слово сохранилось в языке до наших дней.
Будучи весьма доволен приемом, оказанным ему москвичами, Павел благодушно спросил: «Ну, что, Архаров, ты служишь 30 лет, а, небось, ни разу не видал на улицах столько народа?».
— Никак нет, Ваше Величество, видал и более, — рубанул далекий от придворного политеса генерал.
— Когда же это было?
— Когда слона водили!»

[Маевка]

Известно, что Альберт Эйнштейн любил на досуге колоть дрова, посвящая этому делу не один час. Когда его спросили о причинах любви к такому занятию, он ответил, положив топор рядом с очередным поленом и утирая пот со лба:
- В отличие от всех остальных моих занятий, эта деятельность позволяет мне сразу увидеть результат.

Томас Алва Эдисон (англ. Thomas Alva Edison 1847 - 1931)

У великого американского изобретателя Томаса Эдисона был дом, вокруг дома был сад, а в сад вела калитка, которая очень туго открывалась, что вызывало обоснованное недовольство гостей.
Однажды один из посетителей посетовал Эдисону, что вот, мол, он - такой великий изобретатель, а не может усовершенствовать устройство какой-то там калитки. Эдисон на это возразил:

- У моей калитки очень хорошее устройство. Каждый, кто её открывает, закачивает пять литров воды в бак на крыше дома!

1981 год. Покушение на президента Рейгана.
Джон Хинкли успевает сделать шесть выстрелов с расстояния в несколько метров. Первая пуля попала в голову пресс-секретаря Белого дома. Вторая — в спину полицейского. Третья - в окно дома напротив. Четвёртая пуля ранила агента Секретной службы. Пятая попала в бронестекло президентского лимузина. Шестая пуля отрикошетила от корпуса лимузина и попала в Рейгана, застряв в легком.

Тяжело раненный Рейган найдет в себе силы пошутить в операционной, обращаясь к врачам - Надеюсь, ребята, вы все республиканцы?

Эдисон однажды пожаловался Эйнштейну, что никак не может найти себе помощника. Эйнштейн поинтересовался, как он определяет их пригодность. В ответ Эдисон показал ему несколько листов с вопросами. Эйнштейн стал их читать:

"Сколько миль от Нью-Йорка до Чикаго?" -

и ответил:

"Надо заглянуть в железнодорожный справочник".

Он прочёл следующий вопрос:

"Из чего делают нержавеющую сталь?" -

и ответил:

"Это можно узнать в справочнике по металловедению".

Быстро просмотрев остальные вопросы, Эйнштейн отложил листки и сказал:

"Не дожидаясь отказа, снимаю свою кандидатуру сам".

Когда английского философа Бертрана Рассела спросили, готов ли он умереть за свои убеждения, он ответил:
- Разумеется, нет! Ведь я могу и ошибаться!

Как известно, Костомаров достаточно сносно владел старославянским языком. Вот характерный отрывок, в котором знаменитый историк описывает посещение балета:
"...Егда внидох, видех множество мужей и жен, текущих на оные позоры. Видех, яко лукавые бесы зачепляюще их по выям их и по десницам их, аки путы некими влекаху тех на оное богопротивное действо.

И егда восседох, и взыграша орудия и согласия музикийския. И бысть свистание, бряцание и струнное гудение, и трубный глас, и сопели, и свирели, и скрипицы, и цевницы, и в бубны и тимпаны неистовыя ударения, яко храмина поколебатися.

И се изыдоша блудныя жены, и начаша плясати и череслами своими вихляше. Ногами же велия скакания творяше. И бысть поднятие ногами их, искушения человечества ради. Люди же, зряше таковое, плескаху руками, рыкаху аки львы, скомороха и певца диавола призываше и хвалу ему воздаваше.

Аз, видя таковое непотребство, спешно изыдох, и седах на сани, и притекох в дом свой, и плакахся горько...".

"Сибирское слово", 16 июня 1911 года. Томск

Однажды вечером президент Обама и его жена Мишель решили пойти на незапланированный ужин в ресторан, который был не слишком роскошен. Когда они уже сели, владелец ресторана спросил у охранника Обамы, может ли он обратиться к первой леди в частном порядке. Затем у Мишель и этого мужчины состоялся разговор. После этого разговора президент Обама спросил Мишель: "Почему он был так заинтересован в общении с тобой?" Она ответила, что в ее подростковые годы, он был безумно влюблен в нее. Президент Обама сказал: "Так что если бы ты вышла за него замуж, ты бы сейчас могла быть владелицей этого прекрасного ресторана?" Мишель ответила: "Нет. Если бы я вышла за него замуж, он бы стал президентом."

Любопытная история ходила по Вашингтону в начале 1993 года. Во время одной из поездок по стране президент Билл Клинтон и его жена Хиллари остановились у маленькой бензоколонки. Владелец заправки представился Клинтону как “друг юности Хиллари”, то есть как бы предшественник Билла. Это развеселило президента, потом он начал подтрунивать над женой: “Как думаешь, кем бы ты была, если бы вышла замуж за владельца бензоколонки, моего «предшественника»?” Хиллари спокойно ответила: “Женой президента".

[Маевка]

Однажды Рембрандта упрекнули в том, что его полотна несколько шероховаты на ощупь. Рембрандт возразил:
"Прошу прощения, но я ведь художник. А не чистильщик сапог!"

Один из ценителей живописи осмотрел новые полотна Пикассо и заявил:
"Вы меня извините, но я не могу этого понять. Такие вещи просто не существуют".
Пикассо спросил:
"А вы китайский язык понимаете?"
Посетитель ответил:
"Нет!"
Художник завершил беседу:
"А все же он существует".

Однажды в присутствии немецкого художника Вильгельма Буша некто расхваливал одного голландского художника:
"Он одним взмахом кисти может превратить смеющееся детское лицо в плачущее..."
Буш заметил:
"Не знаю, удастся ли ему это, а вот моя матушка добивалась этого одним взмахом метлы".

На дверях своей мастерской французский художник Оноре Домье написал:
"Тот, кто приходит ко мне, оказывает мне большую честь.
А тот, кто не приходит, доставляет мне большое удовольствие".

Художник Жан Луи Давид выставил в Салоне одну из своих лучших картин и, находясь в зале, слушал восторженные отзывы публики. Вдруг он увидел в зале кучера, который был явно недоволен его картиной. Художник подошел к нему и спросил:
"Мне кажется, что картина вам не нравится? Нельзя ли спросить - почему?"
Кучер отрезал:
"Не нравится! Этот художник совершенный невежда и совсем не разбирается в лошадях. Посмотрите, он нарисовал морду лошади в пене, хотя она не взнуздана. Разве такое возможно?"
С этим замечанием профессионала художник был вынужден согласиться, а вечером он пририсовал лошади уздечку.

Однажды Пикассо спросили, кем из художников прошлого он восхищается. Он ответил, что Рубенсом. На вопрос же, почему именно Рубенсом, Пикассо заявил:
"Дело в том, что к настоящему дню из двух тысяч картин, написанных этим художником, сохранилось около четырех тысяч".
Полотна самого Пикассо постигла примерно такая же судьба.

Когда немецкий художник Макс Либерман собрался написать портрет одного известного врача, тот сослался на страшную занятость и согласился придти позировать только два раза. Он заявил:
"Мне ведь хватает один раз осмотреть больного и поставить диагноз".
Художник возразил:
"Вашу ошибку скроет земля, а неудачная картина будет висеть долго, утверждая, что я плохой художник".

Когда умер известный английский живописец сэр Фредерик Лейтон, который был к тому же и главой Королевской академии художеств, несколько его коллег в присутствии худодника Джеймса Уистлера, принялись восхвалять его многочисленные достоинства:
- Он был прекрасный музыкант, - заявил один из присутствующих, - играл на скрипке как профессионал!
- Блестящий оратор! - продолжил другой.
- Потрясающий лингвист!
- Великолепный писатель!
- Очаровательный собеседник!
- Он божественно танцевал!
- И с каким вкусом одевался!
- И кроме того, он еще время от времени писал картины, не правда ли? - тихо сказал Уистлер, когда остальные собеседники замолчали, пытаясь припомнить какие-нибудь еще прекрасные качества усопшего.

По случаю пятидесятилетия своей творческой деятельности Айвазовский дал парадный обед, на который пригласил многих художников. В конце обеда юбиляр произнес такую речь:

– Извините, господа, что мой повар не приготовил заключительного сладкого. Поэтому я прошу принять от меня блюдо, приготовленное лично мною…

И слуга подал на подносе каждому гостю маленький пейзажик кисти Айвазовского с автографом.


Апеллес, придворный художник македонских царей и близкий друг Александра Великого, завершив картину, обычно выставлял ее на балкон своего дома, а сам прятался за шторой и слушал, что говорят о его творении прохожие. Очень часто люди высказывали довольно дельные замечания, которые художник принимал во внимание и вносил изменения в картину.

Однажды проходивший мимо сапожник заметил, что Апеллес неточно изобразил сандалии.

«Что правда, то правда», – согласился про себя художник и внес нужные поправки.

На следующий день сапожник опять проходил мимо дома Апеллеса и, увидев изменения в картине, сделанные в результате его замечаний, начал высказываться относительно неправильно изображенной ноги.

Апеллес не выдержал несправедливой критики и крикнул из-за шторы:

– Ты рассуждай не выше башмака!


Александр Македонский рассматривал в городе Эфесе свой портрет, написанный Апеллесом.

Царь молчал. Картина ему не понравилась. Он даже отошел в сторону, и портрет попал в поле зрения его коня Буцефала. И вдруг конь заржал.

Апеллес радостно воскликнул:

– Царь, клянусь Зевсом – твой конь узнал тебя!


Однажды Боше очень расхваливал известного врача.

– Жаль, – произнес кто-то из присутствующих, – что господин профессор не высказывается столь лестно о вашем творчестве.

– Что ж, – ответил художник, – возможно, мы оба заблуждаемся.


Как-то раз приятель Брюллова художник Иван Дурнов хотел подшутить над ним и, указывая на весьма посредственную картину, сказал:

– А ведь тут много брюлловского стиля.

– Нет, – ответил Брюллов, – тут, Ваня, много дурного.


Однажды Брюллов писал портрет одной состоятельной дамы, которая сильно злоупотребляла косметикой.

Когда портрет был закончен, он не понравился заказчице, так как был написан без всяких прикрас. Однако, не зная, к чему придраться, заказчица сказала:

– Уж я, право, не знаю, но портрет мне совершенно не нравится.

– Чем же, сударыня? – спросил Брюллов.

– Наверное, вы нехорошие краски покупаете, – проговорила дама.

– Краски, сударыня, я покупаю в лучшем петербургском магазине, в том самом, где вы покупаете свои белила и румяна, – ответил художник. – Так что портрет должен быть очень на вас похож.


Однажды в мастерскую к Карлу Брюллову приехало семейство, для того чтобы познакомиться с его учеником Николаем Александровичем Рамазановым, будущим известным скульптором и искусствоведом.

Брюллов был рассержен на Рамазанова и, обращаясь к посетителям, сказал, представляя своего ученика:

– Рекомендую – пьяница.

– А это – мой наставник, – ответил Николай Александрович.


Антуану Ватто, лежавшему на смертном одре, священник поднес распятие.

Ватто открыл отяжелевшие веки, взглянул на распятие и сказал:

– Святой отец, уберите прочь это распятие! Как мог художник так дурно передать черты Господа Бога!


Гауди, известный во всем мире как архитектор собора Святого Семейства (Саграда Фамилиа) в Барселоне, получил заказ на постройку дома.

Хозяйка его была страстной пианисткой. Когда строительство было завершено, она с ужасом обнаружила, что рояль не проходит в музыкальную комнату.

– Я всегда представлял себе дом именно таким, – нисколько не смутившись, отвечал ей Гауди. – Придется вам играть на скрипке.


Гольбейн служил придворным художником у английского короля Генриха Восьмого.

Однажды какой-то лорд своим наглым поведением рассердил художника, и тот спустил его с лестницы. Оскорбленный; лорд пожаловался королю и пригрозил убить Гольбейна.

– Милорд, – сказал ему король, – я запрещаю вам покушаться на этого человека. В противном случае вы подвергаете опасности вашу собственную жизнь. Знаете ли вы, какая разница между вами и Гольбейном? Я могу хоть сейчас взять десять мужиков и сделать их лордами, но из семи лордов я не могу сделать и одного Гольбейна.


Французский скульптор Гудон так ответил на вопрос, какие женщины чаще соблюдают верность, блондинки или брюнетки:

– Седые!


– Мне однажды приснился страшный сон, – рассказывал Гудон друзьям, – мне снилось, что я очутился на затерянном в океане острове, где совсем не было мужчин, одни] только молодые красивые девушки.

– Что же в этом страшного? – удивились друзья.

– Дело все в том, – ответил он, – что там, во сне, я тоже был девушкой.


В молодости французский художник Эдгар Дега, скитаясь по парижским углам, захотел снять себе комнату под мастерскую. После долгих поисков он наконец нашел в небогатом районе подходящую комнату, но хозяин квартиры сразу же выставил целый ряд требований:

– Я могу вам сдать эту комнату, но предупреждаю: здесь должно быть тихо.

– Я спокойный человек, – скромно ответил Дега.

– Никаких гостей, никаких криков, – продолжал хозяин.

– Обещаю, – сказал художник.

– И не возвращайтесь поздно, потому что пол скрипит, – добавил хозяин.

– Хорошо, постараюсь.

– Вы храпите? Стены здесь тонкие, и я не смогу уснуть, – громко проворчал хозяин.

– Нет, я сплю спокойно, – ответил Дега, уже теряя терпение в ожидании окончания инструктажа.

– Тогда все в порядке. Я сдам вам эту комнату, – сказал довольный хозяин.

– Но я должен вас честно предупредить, – заметил Дега, – что я художник и вам может помешать плеск воды, в которой я мою свои кисти.


Девушка, которая неоднократно позировала Дега, пригласила его на свою свадьбу. Придя туда, Дега заметил:

– Я впервые вижу ее одетой. Должен сказать, что она хороша и в платье!


Ван Дейк как-то отправился в гости к живописцу Франсу Халсу. Художники в ту пору не были лично знакомы, и Ван Дейку неожиданно пришло в голову пошутить и разыграть знаменитого портретиста.

Придя в мастерскую к Халсу, он представился заезжим иностранцем и попросил срочно написать его портрет, предупредив хозяина, что уезжает и в его распоряжении остается не более трех часов.

Халс согласился и тут же принялся за срочную работу. Вскоре портрет был готов. «Иностранец» пришел в неописуемый восторг: портрет действительно был написан мастерски.

– Ну теперь я понял, – улыбнулся довольный гость, – что живопись – дело не очень хитрое, куда проще, чем я раньше предполагал. Вот будет интересно, если мы поменяемся ролями и я попробую написать ваш портрет.

Ван Дейк стал к мольберту.

Наблюдательный Халс сразу же отметил, что незнакомец превосходно владеет кистью и палитрой. Позируя ему, он долго ломал голову, кто же перед ним, но лишь когда портрет был закончен, Халс бросился к гостю, обнял его и восторженно воскликнул:

– Клянусь, что такое может сделать только Ван Дейк или сам дьявол!


Однажды Домье получил от одного книготорговца письмо следующего содержания: «Я располагаю несколькими скандальными историями, связанными с Вами. Готов хранить молчание, если Вы передадите мне сумму в 100 луидоров».

Художник мгновенно откликнулся на предложение: «Для пополнения Вашей коллекции готов передать Вам в самые краткие сроки серию еще более скандальных историй. Прошу за это всего 50 луидоров».


В мастерскую к Жирардо зашел один из известных критиков. Он сразу же заметил только что оконченную скульптуру. Критик сказал несколько комплиментов и спросил:

– Но для чего вы выбрали такую некрасивую модель?

– Это моя мать, – ответил скульптор.

Критик, растерявшись, попытался спасти положение:

– Простите, ну конечно же, как я сразу не заметил, она ведь так похожа на вас…

[Маевка]

В мастерскую Мане явился богатый американец с целью приобрести картину, которую Мане только что завершил. Торговец и художник быстро сошлись в цене, однако американец сказал:

– Я вам охотно прибавлю еще десять тысяч франков, но с одним условием.

– С каким?

– Чтобы к платьям всех дам, изображенных на картине, вы приделали пуговицы из перламутра.

– Откуда у вас такие фантазии? – удивился художник.

– Нет, милостивый государь, это не фантазии, а расчет. Видите ли, я коммерсант из Нью-Йорка, у меня большой магазин дамских нарядов. С прошлых лет остался огромный запас перламутровых пуговиц, который никак не сбыть. А если вы согласитесь удовлетворить мою просьбу, то я повешу картину у себя в магазине, и как только мои клиенты увидят, что все написанные вами дамы одеты в платья с перламутровыми пуговицами, они решат, что это последняя парижская мода, и вмиг расхватают пуговицы. Я верну эти десять тысяч франков обратно с процентами. Так что для нас обоих это отличный бизнес.


***

Молодой художник пожаловался польскому художнику Яну Матейко:

– Я пишу картину два-три дня, а потом жду два года, чтобы кто-нибудь ее купил.

Матейко улыбнулся и сказал:

– Мой юный друг! Вам не стоит так спешить. Если вы будете писать картину два-три года, тогда вы наверняка продадите ее за два дня.


***

В конце своей жизни Матисс встретился с одним американским торговцем произведениями искусства.

Тот рассказал, что в США имеется около трех тысяч подделок картин художника.

– Тогда нужно принять закон о запрете торговли ими, – сказал Матисс.

– Как можно! – воскликнул бизнесмен. – Тогда их будет гораздо больше!


***

Адольф Менцель не любил разговоров о болезнях и лекарствах.

Когда же в старости он серьезно занемог, друзья послали к нему знаменитого врача. При виде медицинского светила Менцель нахмурился, но, понаблюдав за ним, попросил эскулапа подойти ближе к свету, потом взял эскизник и стал его рисовать.

Врач изумился:

– Что вы делаете? Мне сказали, что вы сильно больны…

– Не двигайтесь! – невозмутимо приказал художник. – Разве вы не знаете, что работа – лучшее лекарство?!


***

Микеланджело, в первый раз увидев сына живописца Франчиа, юношу поразительной красоты, заметил:

– Твой отец-то лучше умеет мастерить живые фигуры, чем писать их красками.


***

Микеланджело изобразил флорентийского правителя Козимо Медичи красавцем, хотя в действительности он был горбат.

– Кто будет это знать через пятьсот лет? – сказал художник в ответ на недоуменные вопросы современников.


***

Однажды Микеланджело изобразил в адском пламени кардинала Севини, которого недолюбливал. Кардинал пожаловался на дерзкого художника Папе, но тот отказал кардиналу в заступничестве, ссылаясь на церковные каноны.

Папа ответил:

– Своими молитвами Папа может освободить из Чистилища, но не из Ада – тут его молитвы бессильны.


***

Милле жил бедно и был вынужден писать портреты за очень низкую плату. Мастерская его помещалась на шестом этаже, и клиенты не желали подниматься так высоко.

Поняв, что он так ничего не заработает, Милле повесил на входной двери табличку: «Портреты за десять франков. Мастерская художника на третьем этаже». Когда клиент достигал третьего этажа, там он находил вторую табличку с надписью: «Портреты за десять франков. Мастерская на следующем этаже». На пятом этаже висела табличка, на которой было написано: «В связи с ремонтом мастерская переехала на следующий этаж».

Так клиент попадал на шестой этаж.


***

Как-то Пикассо предложил своему другу написать его портрет. Тот охотно согласился, но не успел он поудобнее устроиться в кресле, как Пикассо воскликнул:

– Готово!

– Так быстро? Ведь не прошло и пяти минут! – удивился друг.

– Но ты, кажется, забыл, что я знаю тебя почти сорок лет, – ответил художник.


***

В мастерскую Пикассо пришел новый почтальон.

Вручив художнику заказное письмо, он огляделся вокруг и сказал:

– У вас очень способный ребенок.

– Почему вы так думаете? – опешил Пикассо.

– Здесь у вас столько детских рисунков…


***

Один знаменитый врач сказал как-то Пабло Пикассо:

– Зная анатомию человека, могу сказать, что люди на ваших картинах вызывают сожаление и недоумение.

– Возможно, – ответил Пикассо, – но я могу вас заверить, что они проживут гораздо дольше ваших пациентов.


***

Рафаэль написал два портрета Папы Юлия II. На одном из них папа был изображен с совершенно бледным лицом, а на втором – с очень красным.

Рассерженный папа рассказал об этом графу Колонне, который отреагировал так:

– Не гневайтесь, ваше святейшество. Рафаэль просто хотел запечатлеть некоторые моменты жизни и привычки вашего святейшества, а именно возвращение с утренней службы и из винного погреба…


***

Когда Рафаэль писал свои знаменитые фрески в Ватикане, его верная подруга Форнарина, дочь булочника, всегда находилась при нем, вдохновляя художника. Папе римскому не нравилось присутствие простолюдинки в его дворце, и однажды, потеряв терпение, он спросил у Рафаэля, кто эта женщина.

– Если ваше святейшество позволит мне отвечать откровенно, то я скажу, что эта девушка – мои глаза.


***

Известный живописец Рембрандт жил в крайней бедности.

Дабы поправить дела, Рембрандт прибегнул к хитрости. Он внезапно исчез из Амстердама. По прошествии некоторого времени жена его объявила, что получила известие о кончине своего мужа.

К неутешной вдове потянулись люди, желающие приобрести что-нибудь из произведений этого художника, они перебивали друг у друга цену, и за короткое время все картины, рисунки и чертежи художника были проданы за непомерную цену.

Через несколько месяцев Рембрандт возвратился, хитрость его обнаружилась, но денег обратно, естественно, никто не потребовал.


***

К Рубенсу обратился богатый заказчик с просьбой написать Марию Магдалину. Рубенс, подумав, спросил:

– До грехопадения или после?

– Желательно во время, – ответил заказчик.


***

Сезанн остановился переночевать в провинциальной гостинице.

– Доброе утро! Как вам спалось в моем отеле? – наутро спросил Сезанна владелец гостиницы. – Боюсь, у нас слишком твердые матрацы.

– Да! Лежать было не очень удобно, – ответил художник, – но я несколько раз вставал, чтобы отдохнуть.


***

Как известно, Мадрид расположен на небольшой речке, которая летом в жаркие дни пересыхает.

Увидев над этой речкой великолепный мост, Сезанн сказал:

– Продайте этот мост и купите на вырученные деньги воды для речки.


***

Макс Слефогт долго сомневался, кем стать: певцом или художником. Когда он рассказал об этом знакомому, тот спросил:

– Так почему же вы выбрали живопись?

Слефогт ответил:

– Из соображения, что, если потеряешь голос, то ты конченый человек, а потерянную кисточку можно заменить новой.


***

Татлин был страстным почитателем творчества Пикассо.

Чтобы увидеть его, он специально поехал во Францию. В Париже он решил во что бы то ни стало проникнуть в мастерскую гения. Для этого он решил пойти на хитрость – Татлин облачился в пестрый халат, надел темные очки и расположился около мастерской Пикассо с бандурой.

Пикассо, как и планировалось, заметил «бродячего музыканта» и пригласил его к себе позировать. Улучив минуту, когда Пикассо на минуту вышел из мастерской, Татлин заглянул в соседнюю комнату. Там лежала распиленная скрипка, которую Пикассо планировал рисовать. Татлин снял очки и стал лихорадочно зарисовывать скрипку в свой блокнот. За этим занятием его и застал Пикассо.

Затем последовало шумное выдворение русского художника из мастерской знаменитого авангардиста.


***

Один богатый человек за сто фунтов купил картину у английского художника Уильяма Тёрнера. Вскоре он узнал, что эту картину художник писал всего два часа. Богач рассердился и подал на Тёрнера в суд за обман.

Судья спросил художника:

– Скажите, сколько времени вы работали над этой картиной?

– Всю жизнь и еще два часа, – ответил Тёрнер.


***

Однажды Тулуз-Лотрек рассказал в кругу друзей такую историю:

– Как-то раз ко мне явился какой-то филантроп. «Я очень прошу вас помочь одной бедной семье, – начал он, – знаете ли, ужасная нужда, прямо сердце разрывается. Отец семейства давно в могиле, мать тяжело больна, не может работать. Шестеро детей, нечего есть… А хуже всего с жильем, бедная больная женщина не платит за квартиру уже несколько месяцев. Со дня на день их выбросят на улицу. Подумайте только: больная вдова с детьми на улице! Ужасно! Им нужно помочь. Причем немедленно! Нужно заплатить за квартиру! Может, вы поможете?»

У меня слезы стояли в глазах. Я потянулся за бумажником: «Конечно, о чем тут говорить… с удовольствием… но могу ли я узнать, кто вы?» А этот филантроп, представьте себе, серьезно отвечает: «Я владелец дома, в котором живут эти несчастные…»


***

Однажды Уистлер приехал в незнакомый город. Так как это дело было во времена сухого закона, он шепотом спрашивает портье:

– Не могли бы вы подсказать, где можно раздобыть стаканчик виски?

– Видите эту церковь?

– Что? Виски продают в церкви? – удивляется художник.

– Нет, это единственное здание, где нет виски, – отвечает портье.


***

Известно, что Утрилло увлекался спиртным и это сказалось на его здоровье. Однажды он обратился к парижскому извозчику:

– Вот вам, любезный, франк, выпейте за мое здоровье!

Извозчик посмотрел на бледного, изможденного клиента и сказал:

– Пожалуй, сударь, вам придется добавить. У вас такой болезненный вид, что одного франка будет маловато.


***

Компания петербургских художников обедала в ресторане. Как водится, пели, пили, веселились. Иван Иванович Шишкин, дававший уроки в Зимнем дворце молодым великим князьям, принялся рассказывать об их бестолковости в учении.

Вдруг к нему подошел агент сыскной полиции и потребовал следовать за ним.

– Да что ты меня пугаешь, – сказал Шишкин. – Я и во дворце то же рассказываю.

И достал пропуск в Зимний дворец. Сыщик немедленно испарился.


***

Однажды Цорн приехал в Россию, чтобы написать портрет одного богатого купца.

Рассматривая законченную картину, заказчик заметил, что на пиджаке недостаточное количество пуговиц. Художник ответил:

– Пуговицы пусть вам пришивает портной.

[Маевка]

Василий Васильевич Измайлов одно время служил в театре помощником режиссёра, потом — простым актёром, важных ролей не получал и запил. Его жалели и не выгоняли из театра, да и Сосницкий ему покровительствовал, но вот однажды Измайлов сыграл отличную роль.
Устроитель представлений в Царском Селе решил привлечь в одном из спектаклей Измайлова, но он знал о пагубном пристрастии актёра, так что вывез его из Петербурга трезвым за день до представления, чтобы сохранить его трезвым для сцены.
В Царском Селе этот устроитель обратился к буфетчику, обрисовал ему образ Измайлова и строго-настрого запретил наливать тому хоть рюмочку до начала спектакля. Но на свою беду этот устроитель перестарался и сказал буфетчику, что Измайлов после первой же рюмки становится буйным и может в буфете всё переломать и перебить. Напуганный буфетчик клятвенно обещал не наливать Измайлову ни капли.
Эту беседу услышал один из актёров и пересказал её Измайлову, который сразу же направился в буфет и обратился к буфетчику:
"Есть у нас в труппе актёр Измайлов, вы не давайте ему водки".
Буфетчик ответил, что его об этом уже предупредили. Измайлов же продолжал расписывать ужасное буйство пьяного Измайлова, и за беседой с буфетчиком выпил под закуску несколько рюмок водочки, а потом перешёл и на стаканчики.
После некоторой паузы Измайлов продолжал свои увещевания:
"Пожалуйста, не давайте ему водки. А то натрескается, как подлец, и спектакль не состоится. Убедительно вас прошу!"
Буфетчик уже устал повторять:
"Да уж не беспокойтесь, к буфету не подпущу".
После ещё парочки стаканов Измайлов вдруг замолчал, насупился, сложил руки на груди и грозно спросил буфетчика:
"Что же ты наделал?"
Буфетчик удивился, а Измайлов продолжал, укоризненно качая головой:
"Ты расстроил спектакль! Напоил ты актёра Измайлова, а ведь Измайлов-то я самый и есть!"
Злополучный буфетчик в ужасе простоял до прихода антрепренёра, который в бешенстве накинулся на на него с криками:
"Разбойник! Зарезал! Убил! Тебя в Сибирь надо!"
На этом месте мы тактично опускаем занавес.

***

Однажды В.В. Самойлову выпала честь поднести подарок от труппы суфлёру С.М. Сосновскому и сказать при этом несколько тёплых слов юбиляру.
После торжественного обеда, на который собралась вся труппа, Самойлов торжественно подошёл к Сосновскому, передал ему часы с цепочкой, но речь при этом он произнёс какую-то невнятную и путаную.
На следующий день в одной из газет был напечатан юмористический диалог.
А: "Почему это такой великолепный актёр, как Самойлов, хорошо и бойко разговаривающий на сцене, подавая подарок суфлёру, сказал несвязную речь?"
Б: "Оттого, что на сцене-то он всегда сам слушает суфлёра, а в данном случае суфлёр должен был его слушать. Вот и всё!"

***

Первые свои известные произведения А.Н. Островский печатал в “Москвитянине”, который издавал М.П. Погодин, имевший свою систему оплаты авторов. Он платил молодому литератору 25 рублей за печатный лист, но...
Если Островский сдавал пьесу в пять авторских листов, то Погодин соглашался заплатить за неё 125 рублей, однако выплачивал только по 25 рублей в месяц, и никакие мольбы молодого литератора не помогали.
Островский позднее рассказывал:
"“Но мне необходимы деньги!” —
умоляешь его.
“Э, батюшка! Вы человек молодой, начинающий. Для вас достаточно и 25 рублей в месяц на житьё. А то сразу получите этакую сумму денег — шутка ли - 125 рублей, ведь это 437 с полтиной ассигнациями! И прокутите! А у меня деньги вернее”.
Никакие заявления о нужде пе помогали".
Наконец, Островский нашёл способ, как избавиться о такой зависимости. Погодин был должен Островскому 125 рублей, и литератор написал на своего приятеля задним числом вексель на 125 рублей, срок погашения которого уже истёк.
Островский отправил проинструктированного приятеля к Погодину, сопроводив того слёзным посланием от Островского с просьбой об уплате долга.
Погодин сурово спросил приятеля:
"А что вы сделаете с Островским, если я не уплачу за него денег?"
Приятель был хорошо подготовлен к подобному вопросу и оставался непреклонным:
"Завтра же потащу его в “Яму”!"
“Ямой” называлась московская долговая тюрьма у Иверских ворот.
Погодин попытался повторить свой любимый трюк:
"А не согласны ли вы будете получить по 25 рублей в месяц в уплату?"
Приятель Островского стоял твёрдо:
"Или всё, или “Яма”!"
Погодин покряхтел, но всё же смилостивился и заплатил всю сумму.

***

Когда А.Н. Островский был председателем Московского артистического кружка, дебютировать на его сцене очень сильно стремился некий провинциальный актёр N. Его просмотрели на пробной репетиции и ответили, что дебюта он не получит.
Тогда N на следующее утро пришёл к Островскому и заявляет ему:
"Александр Николаевич! Очень может быть, что я страдаю множеством недостатков, но я пригляжусь к здешним артистам, воспользуюсь их приёмами и сделаюсь хорошим артистом".
А.Н. Островский, поглаживая свою рыжую бородёнку, с ухмылкой рассказал N такую историю:
"Знаете что? Еду я вчера на извощике, а лошадь к него не везёт, да и всё тут. Он и вожжами, он и кнутом — нет, не везёт.
Я ему и говорю:
"Лошадь-то у тебя — не того".
А он мне:
"Вот поди ж ты... А ведь кажинный вечер у театра возле рысаков стоит. Раза три господ на бега возили. Могла бы, кажется, позайматься, как другие лошади действуют... А вот она у мена какая".
Этот N всё-таки служил потом на казённой сцене, играл вместе с хорошими московскими актёрами, но сам хорошим актёром так и не стал.

***

Однажды пришёл к Островскому никому неизвестный тогда автор, А.И. Сумбатов, и предлагает:
"Александр Николаевич, я написал пьесу, но цензура не пропускает её. Помогите мне обойти препятствия, и мы поделим пополам гонорар".
Островский взял текст пьесы, сделал поправки, и автору тотчас же выдали две тысячи рублей. Но с тех пор этого автора Островский не видал. Когда Островскому, напомнили об этом, он отшутился:
"Он с востока, а там набеги уважаются".
Так Островский ничего и не получил от Сумбатова, но когда встречался с этим автором, всегда благодушно здоровался с ним.

***

Однажды Живокини возвращался из Самары в Москву и остановился в Казани, где антрепренёр местного театра уговорил его сыграть в нескольких спектаклях. Об условиях выступления Живокини они быстро договорились: было решено начать гастроли с завтрашнего дня, но напечатать афиши не успевали, и антрепренёр ужасно нервничал из-за отсутствия рекламы.
Следует сказать, что переговоры велись за кулисами Казанского театра, где Живокини стоял в енотовой шубе и в зимней обуви.
Актёр только крякнул на трудности антрепренёра и со словами:
«Афиша! Эх, головастик!» -
прямо в таком виде и вышел на сцену во время представления какого-то водевиля. Декорации изображали высокие горы, по которым гуляли нарядные крестьяне.
Проходя через всю сцену, Живокини громогласно вещал:
«Кажется, я не туда попал. Извините, ради Бога! Из-ви-ни-те! И куда только меня занесло?!»
Зрительный зал расхохотался, раздались аплодисменты, а Василий Игнатьевич за кулисами сказал антрепренёру:
«Вот тебе и афиша!»

***

В комедии Мольера “Школа жён” Живокини играл роль слуги Алена. На одном представлении Арнольф так неудачно сбил с головы Алена шляпу, что наземь полетел и его парик. Живокини поднял шляпу вместе с париком, произнеся лишь:
«Виноват, опростоволосился!»

***

В другой раз Живокини пригласили выступить на званом благотворительном вечере. Публика собралась самая изысканная, а Живокини внимательно посмотрел на богатые наряды и украшения и громко произнёс:
«Свиньи!»
Наступила гробовая тишина, и назревал нешуточный скандал. Живокини же, выдержав приличную паузу, добавил:
«Рассказ Слепцова».
После этого артист начал своё выступление с чтением рассказа.

***

Театр Корша в Москве был основан в 1882 году, но первый спектакль в новом здании (в Богословском переулке) состоялся только в 1885 году.
Актёр И.П. Киселевский работал в театре Корша в 1884-1888 и 1890-1893 гг. Он считал себя большой величиной в театральном мире и очень не любил выучивать свои роли, больше полагаясь на суфлёра. Однако к пятидесяти годам актёр настолько заматерел, что в текст пьесы он стал вставлять свои импровизации, что иногда приводило публику в недоумение.
В одной из пьес Киселевский был занят только в первом и четвёртом действиях, а два акта он провёл в буфете. Появившись на сцене в четвёртом действии, актёр был предельно раскован, смутно представлял, о чём идет речь, и, ведя диалог, занялся чистой импровизацией:
"Вы знаете эту изумительную женщину? Она лучшее украшение нашего общества!"
Обернувшись к лакею, Киселевский спросил:
"Скоро ли приедет графиня Смольская?"
Актёр, игравший лакея, был ошарашен и честно ответил:
"Их сиятельство изволили скончаться во втором действии..."

***

Тот же Киселевский часто во время спектаклей забывал, с какой стороны должен появиться на сцене его партнёр, но обычно он искусно выворачивался.
Однажды Киселевский повернулся к правой кулисе и произнёс:
"А, вот и вы, Зиновий Васильевич!"
В этот момент актёр, к которому обращался Киселевский, вышел с левой стороны. Публика расхохоталась, но Киселевский повернулся и с распростёртыми объятиями пошёл навстречу партнёру:
"Я увидел вас в зеркале!"

***

Если подобные казусы происходили на столичных сценах, то можете себе представить, что творилось в провинции. Особенные сложности возникали у плохо образованных актёров с произнесением иностранных имён и фамилий. Они могли их исковеркать до неузнаваемости.
Да и чему было удивляться, если известный актёр А.А. Нильский писал в своих мемуарах о театральных училищах:
"На учебные занятия смотрели, как на что-то совершенно лишнее. Из училища выходили артисты совершенно безграмотные, едва умевшие подписать свою фамилию".
Один провинциальный актёр по фамилии Выходцев был из их числа. Однажды ему надо было походу пьесы произнести фразу:
"А вот и сам Торквато Тассо!"
Суфлёр из своей будки внятно произнёс требуемую реплику, но Выходцев не понял и промолчал. Суфлёр повторил, Выходцев опять не понял, но молчать дольше было нельзя, и он решил рискнуть:
"А вот и сам квартальный Тарасов с квасом!"

***

Очень часто подобные сбои происходили с молодыми актёрами, которые находились под давлением своей ответственности. Вот какой случай произошёл с известным русским актёром Н.К. Милославским в спектакле, где он играл одну из своих любимых ролей – кардинала Ришелье. Там есть сцена, в которой король и весь двор ожидают прибытия Ришелье, наконец, слуга провозглашает:
"Кардинал Ришелье!" -
и после продолжительной паузы появляется Милославский-Ришелье.
Очень эффектная сцена. Однако актёр, произносивший приведённую фразу, обычно в спектакле больше не появлялся, да и текучка в труппах была большая. И вот однажды на роль этого слуги был назначен молоденький актёр, для которого это был первый выход на сцену театра вообще.
Милославский не хотел портить свой эффектный выход и несколько дней нещадно гонял молодого актёра, заставляя десятки раз повторять эту фразу.
В день спектакля молодой актёр уже находился в состоянии прострации, так что когда он вышел на сцену, то после секундного замешательства чётко произнёс:
"Радикал Кишелье!"

***

Иногда актёры устраивали на сцене своеобразные дуэли.
Актёр, исполнявший роль статуи командора, во время одного из спектаклей был очень недоволен игрой своего партнёра в роли Дон-Жуана. Когда Дон-Жуан в конце спектакля провалился в преисподнюю, статуя командора произнесла непредусмотренную фразу:
"Как низко может пасть человек!"
“Дон-Жуан” обиделся и во время следующего спектакля он решил проучить своего партнёра. “Дон-Жуан” на следующий день играл генерала, доставившего Наполеону (“статуе командора”) срочное донесение, но вместо письма с написанным текстом сообщения, он подал ему чистый лист бумаги.
Наполеон понял, в чём дело, и величественно вернул генералу донесение:
"Прочтите, генерал, донесение вслух!"

***

В 1896 году А.И. Южин заметил в Воронеже талантливого актёра Пожарова и пригласил его в Москву, где тот поступил на Драматические курсы Московского театрального училища. Вскоре Пожаров стал появляться и на сцене в полулюбительских постановках.
Во время одного из таких спектаклей Пожаров имел большой успех, и публика начала кричать “Браво!” и “Пожаров!” Кто-то из публики решил, что возник пожар, началась паника, которую еле удалось успокоить.
После спектакля Южин сказал Пожарову о необходимости взять сценический псевдоним и предложил ему взять фамилию “Остужев”. По другой версии, этот псевдоним предложил Пожарову режиссёр и педагог А.П. Ленский.

[Маевка]

Как и многие женщины, Раневская плохо разбиралась в физике, но однажды вдруг заинтересовалась, почему железные ко­рабли не тонут.

– Как же это так? – допытывалась она у од­ной своей знакомой, инженера по профессии. – Железо ведь тяжелее воды, отчего же тогда ко­рабли из железа не тонут?

– Тут всё очень просто, – ответила та. – Вы ведь учили физику в школе?

– Не помню... – замялась актриса.

– Ну, хорошо, сейчас объясню на понятном примере. Жил в древней Греции такой учёный по имени Архимед. Он открыл закон, по кото­рому на тело, погружённое в воду, действует выталкивающая сила, равная весу вытесненной воды...

– Ничего не понимаю, – развела руками Фаина Георгиевна.

– Ну вот, к примеру, когда вы садитесь в наполнен­ную до краёв ванну, что происходит? Вода вытес­няется и льётся на пол... Отчего она льётся?

– Оттого, что у меня большая жопа! – дога­далась Раневская, по-своему постигнув закон древнегреческого учёного.


***

После Октябрьской революции родители, братья и сестра Раневской покинули Россию и поселились в Праге. Все они уговаривали Фаину уехать вместе с ними за границу, но та категорически отказалась. Она «болела» сценой, мечтала стать знаменитой актрисой и грезила о славе.

Оставшись в послереволюционной стране, Раневская очень бедствовала. В какой-то особенно труд­ный момент дочка богатого промышленника Гирша Фельдмана обратилась за помощью к одному из приятелей своего отца. И тот ей выдал… нет, не деньги… а мудрый еврейский афоризм: – Сударыня, поймите меня правильно: дать дочери Фельдмана мало денег я не могу. А много – у меня уже нет...

***

Однажды Раневская совершила неординарный поступок – она дала «напрокат» шикарную шубу Орловой, причём без её спроса. Дело было так.

Единственной домработницей, с которой Фаина Георгиевна ладила, была девушка по имени Лиза. Это была не очень красивая молодая особа, неудачница в личной жизни, мечтавшая выйти замуж. Лиза часто ходила на свидания – настойчиво искала себе пару. В один из дней, когда в гости к Раневской заглянула Орлова, Лизавета снова собиралась на встречу. И Фаина Георгиевна устроила тайную проделку – позволила домработнице втихомолку надеть роскошную шубу Любови Орловой.

Четыре часа Раневская развлекала свою звёздную гостью, лезла из кожи вон, стараясь удержать её увлекательной беседой, чтобы Орловой даже в голову не пришло распрощаться и уйти. Более того, нельзя было позволить приятельнице выйти из комнаты в прихожую, иначе бы та обнаружила на вешалке пропажу. При этом Раневская сильно рисковала – а вдруг бы Лиза не вернулась?... Но та пришла вовремя и всё обошлось.

Благодарная домработница Лиза преданно служила Раневской, пока, наконец-то, не вышла замуж. И тогда Фаина Георгиевна на радостях подарила молодожёнам свою большую двуспальную кровать. А сама стала спать на тахте.

***

В Театре имени Моссовета вместе с Раневской в статусе ведущей актрисы служила Вера Марецкая. По словам коллег, она имела большое влияние на главрежа Юрия Завадского (так как была его женой) и решала многие вопросы, за что получила прозвище «хозяйка театра».

Вера Марецкая была осыпана званиями и наградами: Народная артистка СССР, лауреат четырёх Сталинских премий, Герой Социалистического Труда, кавалер двух Орденов Ленина и трёх орденов Трудового Красного Знамени.

Как-то раз Раневскую спросили, почему у актрисы Марецкой имеются все звания и награды, а у неё намного меньше? На что Раневская ответила: – Дорогие мои! Чтобы получить всё это, мне нужно сыграть как минимум Чапаева!...

***

Работа Раневской в Театре имени Моссовета сопровождалась частыми конфликтами и громкими скандалами с худруком Юрием Завадским. Это именно его строптивая актриса наградила однажды обидным выражением «Вытянутый в длину лилипут» и неоднозначным комплиментом «Перпетум кобеле».

И без того сложные отношения между двумя великими личностями обострились, когда на репетиции спектакля «Госпожа министерша» Раневская почувствовала себя плохо. Её мучили спазмы в сосудах, боли в сердце и высокое давление. А коллеги думали, что она капризничает.

В итоге раздражение накопилось до предела, и режиссёр Завадский закричал Раневской из зала: – Фаина, Вы своими выходками сожрали весь мой замысел!

Несдержанная на язык Раневская ответила весьма дерзким выражением: – То-то у меня чувство, как будто я наелась говна!

Разгневанный мэтр крикнул: – Вон из театра!...

Раневская не осталась в долгу. Она подошла к авансцене и произнесла: – Вон из искусства!

Однако уйти из искусства (на некоторое время) пришлось ей самой. После этого скандала Фаина Георгиевна написала заявление об уходе из театра. И только после смерти Завадского она признавалась: «Мне жалко, что я обижала его, подшучивала над ним. И мне жаль, что он ушёл раньше меня».

***

Однажды после спектакля Раневская сидела в своей гримёрке совершенно голая и курила сигарету. В этот момент дверь распахнулась, и на пороге изумлённо застыл один из работников театра. Актриса совершенно не смутилась и произнесла своим знаменитым баском: – Дорогой мой, вас не шокирует, что я курю?...

***

Однажды врач, который слушал через трубочку лёгкие убеждённой курильщицы, удивлённо спросил: – Чем же вы дышите?...

– Пушкиным, – заявила она…

***

Однажды на прогулке её толкнул какой-то человек, да ещё и обругал грязными словами. Обычно острая на язык Фаина Георгиевна ответила хаму удивительно вежливо: – В силу ряда причин я не могу сейчас ответить вам словами, какие употребляете вы. Но искренне надеюсь, что когда вы вернётесь домой, ваша мать выскочит из подворотни и как следует вас искусает.

***

В мае 1955 года в Москве, в Музее изобразительных искусств имени Пушкина, открылась выставка «Шедевры Дрезденской галереи». Возле знаменитой картины «Сикстинская мадонна» кисти Рафаэля собралось много зрителей – люди смотрели, любовались, и вполголоса делились впечатлениями. Фаина Георгиевна услышала разговор двух чиновников из Министерства культуры. Один утверждал, что картина не произвела на него впечатления.

На что Раневская выдала остроумный и очень мудрый афоризм: – Эта дама в течение стольких веков на таких людей производила впечатление, что теперь она сама вправе выбирать, на кого ей производить впечатление, а на кого нет!

***

Во время Великой Отечественной войны в Советском Союзе не хватало многих продуктов, в том числе и куриных яиц. Для приготовления яичницы и омлетов граждане использовали яичный порошок, который поставляли в СССР американцы по ленд-лизу. Народ к этому заморскому продукту относился недоверчиво, поэтому в прессе постоянно печатались пропагандистские статьи о том, что яичный порошок очень полезен, а натуральные яйца, напротив, весьма вредны.

Война закончилась, на прилавках магазинов появились продукты, и куриные яйца тоже стали всё чаще возникать в продаже. В один прекрасный день несколько газет поместили статьи, утверждающие, что натуральные яйца – это очень полезная и питательная еда.

В тот вечер Фаина Раневская звонила друзьям и всем сообщала: – Поздравляю, дорогие мои! Яйца реабилитировали!

***

В 1969 году знаменитый режиссёр Анатолий Васильевич Эфрос ставил в Театре имени Моссовета спектакль «Дальше – тишина». Эта печальная пьеса из американской жизни имела огромный успех благодаря талантливой игре Фаины Раневской и Ростислава Плятта. Они играли пожилую семейную пару, прожившую вместе 50 лет, которой пришлось разлучиться навсегда.

По замыслу режиссёра, на сцене было много всякой мебели и куча разнообразных вещей, а на шкафу стоял велосипед.

Исполнительница главной роли Фаина Раневская долго ворчала, что сцена загромождена так, что повернуться негде, а потом указала пальцем на велосипед и заявила: – Уберите это чудовище, оно меня пугает!

Постановщик Анатолий Эфрос вежливо поинтересовался: почему!? Фаина Георгиевна сказала, что велосипед непременно свалится ей на голову. Эфрос стал успокаивать, повторял, что ничего такого страшного не случится. Они долго препирались, но велосипед всё‑таки сняли. Но на следующий день он снова возвышался над сценой, и снова Раневская требовала, чтобы его убрали. Так продолжалось несколько дней. Снимут – поставят, снимут – поставят. Рабочие всё надеялись, что Раневская забудет, но она не забывала.

Однажды шла репетиция. Отрабатывались эпизоды без участия Раневской. И вдруг велосипед со страшным грохотом рухнул вниз. Артисты бросились врассыпную. Актёры заругались, актрисы завизжали, декораторы разволновались, а рабочие заматерились. И только режиссёр Анатолий Эфрос тактично промолчал.

Как только переполох завершился, а крики стихли, из тёмного зрительного зала раздался голос Фаины Георгиевны: – Вот вы говорили, что я вздорная тётка, а ведь случилось!


***

Во времена СССР органы НКВД–МГБ–КГБ вели борьбу против западных спецслужб и внутренних диссидентов с помощью бойцов невидимого фронта. Немало завербованных было среди советских артистов. Вообще-то, доносительство считалось подлостью, но не каждый творческий человек мог отказать коварным вербовщикам всесильной спецслужбы.

Фаина Раневская была уже в зрелом возрасте, когда её решили также сделать агентом. Эта инициатива исходила от полковника Олега Михайловича Грибанова, одного из высоких руководителей советской контрразведки. Он был неординарным человеком. Волевой и одарённой личностью.

Вы наверняка видели многосерийные художественные фильмы «Ошибка резидента», «Судьба резидента», «Возвращение резидента» и «Конец операции «Резидент» с Георгием Жжёновым в главной роли. Так вот, одним из двух авторов сценария этой знаменитой шпионской тетралогии являлся засекреченный контрразведчик Олег Грибанов. Ещё один интересный факт об этом незаурядном человеке: из-за небольшого роста и недюжинной гипнотической силы его прозвали «маленьким Бонапартом». Само упоминание его имени подавляло волю любого врага народа.

Завербовать Фаину Раневскую решили в 1952 году. Полковник МГБ Грибанов на первую встречу с потенциальным агентом послал молодого офицера по фамилии Коршунов. Тот пребывал в полной уверенности, что моментально завербует артистку Раневскую. Задушевно-вербовочную беседу он проводил, как тогда было принято: сначала посетовал на деятельность иностранных разведок на территории СССР, а затем напомнил о долге каждого гражданина по оказанию посильной помощи органам государственной безопасности по защите завоеваний социализма.

Раневская всё поняла. Выслушав сказанное, она спросила: – Молодой человек, а где вы были раньше, когда я ещё не успела разменять шестой десяток?

Коршунов замахал руками и произнёс неловкий комплимент: – Что вы, Фаина Георгиевна! Да вам больше тридцати никто не даёт, поверьте!... Вы просто девочка по сравнению с другими артистками вашего театра!

Раневская хитро прищурилась, закурила «беломорину» и спокойно сказала наглому оперу: – Мне с вами, молодой человек, всё понятно... Как, впрочем, и со мной тоже... Без лишних слов заявляю: я давно ждала этого момента, когда органы оценят меня по достоинству и предложат сотрудничать!

Я лично давно к этому готова. Разоблачать происки ненавистных мне империалистических выползней... Можно сказать, что это – моя давняя мечта. Но... есть одно маленькое «но»! Во-первых, я живу в коммунальной квартире, а во-вторых, что ещё важнее, я громко разговариваю во сне… Вот и давайте, коллега, вместе, по-чекистски, поразмыслим. Представьте, вы даёте мне секретное задание, и я, будучи человеком обязательным и ответственным, денно и нощно обдумываю, как лучше его выполнить, а мыслительные процессы, как вы, конечно, знаете из психологии, в голове интеллектуалов происходят беспрерывно – днём и ночью...

И вдруг! И вдруг ночью во сне я начинаю сама с собой обсуждать способы выполнения вашего задания. Называть фамилии, имена, клички объектов, явки, пароли, адреса, время встреч и прочее...

А вокруг меня соседи по коммуналке, которые неотступно за мной следят вот уже который год кряду. Они же у меня под дверью круглосуточно, как сторожевые псы, лежат, чтобы услышать, о чём и с кем это Раневская по телефону говорит!

И что? Я говорю вам о своих недостатках заранее и честно... Если я ошибаюсь, – поправьте меня, уберегите от совершения в будущем роковой ошибки! Я бы даже сказала, от непредумышленного предательства...

Но что делать, если мои родители передали мне такой порок – громко разговаривать во сне? Я уже обращалась к врачам, к светилам медицины – всё пустое, ничего поделать не могут.

Выслушав этот страстный монолог, молодой офицер Коршунов опешил и ушёл со встречи придавленный железными аргументами знаменитой артистки. Утром он доложил Грибанову об объективных сложностях, о желании Раневской сотрудничать, а также о том, что потенциальный агент живёт в коммунальной квартире и разговаривает во сне.

Спустя месяц Фаина Раневская праздновала новоселье в новенькой высотке на Котельнической набережной.

Вы думаете это конец истории? Так сказать, красивый итог изящной интриги с обменом тесной коммуналки на элитную жилплощадь? Как бы не так!.. Сейчас я прерву рассказ о вербовке Раневской и сделаю короткую вставку о юморе Фаины Георгиевны по поводу своего нового дома. Ибо более уместного случая может и не представится.

На первом этаже роскошной высотки на Котельнической набережной в числе различных «учреждений быта» находилась булочная, и когда по утрам во время разгрузки машин с хлебом грузчики начинали швырять лотки на асфальт и громко материться, все богемные жильцы мгновенно просыпались. А с другой стороны дома находился кинотеатр «Иллюзион». Об этом булошно-киношном соседстве Раневская придумала великолепную шутку: «Я живу над хлебом и зрелищем».

Так что там с вербовкой лауреата трёх Сталинских премий?

После переселения Раневской в благоприятные условия офицер МГБ Коршунов решил, что теперь уже ничто не мешает артистке вступить в ряды бойцов невидимого фронта. Он стал названивать ей в театр и с таинственной интонацией приглашать на встречу. Но у Фаины Георгиевны всё время находились веские причины для отказа: то важные репетиции, то генеральные прогоны, то скачки давления, то другие жуткие проблемы со здоровьем. Во время очередной отговорки Коршунов рассвирепел и заявил, что скоро сам придёт к ней в новую квартиру для выяснения отношений.

Через несколько дней в приёмной МГБ появился мрачный небритый мужчина неопределенного возраста с документом государственной важности. Это было коллективное заявление жильцов высотки на Котельнической набережной, где проживала Раневская. В своём обращении 10 жильцов просили органы госбезопасности разобраться с некой артисткой (при этом фамилия Раневской в заявлении не указывалась), которая по ночам всех беспокоит воплями о происках империалистов и о том, что она обязательно разберётся с супостатами, когда её примут в органы госбезопасности внештатным сотрудником.

Прочитав коллективное заявление, полковник Олег Грибанов вызвал Коршунова и сказал ему: – На Фаине поставь крест, ищи кого-нибудь другого. Молчащего во сне. Всё! Свободен!

Самое забавное в этой истории заключается в агентурной информации, которую вскоре Коршунову донесли его сексоты из театра имени Моссовета, в котором работала Раневская. Они сообщили, что якобы коллективное заявление от 10 жильцов элитного дома написала она сама, а потом попросила сантехника из ЖЭКа отнести письмо в приёмную МГБ. Сантехник за свои труды получил две бутылки водки.

Впоследствии Фаина Георгиевна не раз повторяла: – Я отказала органам лишь по одной причине. Дать МНОГО органам я не могу, а МАЛО мне не позволяет совесть – проклятое воспитание!

Вот так в поединке с могущественной советской спецслужбой Раневская показала себя гениальной актрисой, остроумно обведя всех вокруг пальца.

***

Короткие изречения Фаины Раневской

Однажды Раневская поскользнулась на ули­це и упала. Навстречу ей шёл какой-то незнако­мый мужчина.
– Поднимите меня! – попросила его Ранев­ская. – Народные артистки на дороге не ва­ляются...

Знаменитое высказывание актрисы: – Сняться в плохом фильме – всё равно что плюнуть в вечность!

Одиночество – это когда в доме есть телефон, а звонит будильник.

– Моя собака живет лучше меня! – пошутила однажды Раневская. – Я наняла для неё домработницу. Так вот и получается, что она живет, как Сара Бернар, а я – как сенбернар...

Начинающему композитору, сочинившему колыбельную, она сказала: – Уважаемый, даже колыбельную нужно писать так, чтобы люди не засыпали от скуки.

Лучше быть хорошим человеком, ругающимся матом, чем тихой, воспитанной тварью.

Женщины, конечно, умнее. Вы когда-нибудь слышали о женщине, которая бы потеряла голову только от того, что у мужчины красивые ноги?

Жить надо так, чтобы тебя помнили и сволочи.

Проклятый девятнадцатый век, проклятое воспитание: не могу стоять, когда мужчины сидят.

Наверное, я чистая христианка, прощаю не только врагов, но и друзей своих.

На вопрос: «Вы заболели, Фаина Георгиевна?» – она обычно отвечала: «Нет, я просто так выгляжу».

Здоровье — это когда у вас каждый день болит в другом месте.

Если больной очень хочет жить, врачи бессильны.

Склероз нельзя вылечить, но о нем можно забыть.

Когда я умру, похороните меня и на памятнике напишите: «Умерла от отвращения».

Четвертый раз смотрю этот фильм и должна вам сказать, что сегодня актеры играли как никогда!

Настоящий мужчина – это мужчина, который точно помнит день рождения женщины и никогда не знает, сколько ей лет. Мужчина, который никогда не помнит дня рождения женщины, но точно знает, сколько ей лет – это ее муж.

Орфографические ошибки в письме — как клоп на белой блузке.

– Сегодня я убила 5 мух: двух самцов и трех самок.
– Как вы это определили?
– Две сидели на пивной бутылке, а три на зеркале, – объяснила Фаина Георгиевна.

Лесбиянство, гомосексуализм, мазохизм, садизм это не извращения, — строго объясняет Раневская. – Извращений, собственно, только два: хоккей на траве и балет на льду.

– Я не пью, я больше не курю и я никогда не изменяла мужу потому еще, что у меня его никогда не было, – заявила Раневская, упреждая возможные вопросы журналиста.
– Так что же, – не отстает журналист, – значит у вас, совсем нет никаких недостатков?
– В общем, нет, – скромно, но с достоинством ответила Раневская.
И после небольшой паузы добавила: – Правда, у меня большая жопа и я иногда немножко привираю!

А вот байка, больше похожая на выдуманный анекдот. Однажды Раневская со всеми своими домашними и огромным багажом приехала на вокзал.
– Жалко, что мы не захватили с собой пианино, – задумчиво произнесла Фаина Георгиевна.
– Неостроумная шутка, – заметил кто-то из сопровождавших.
– Действительно неостроумная, – вздохнула Раневская. – Дело в том, что на пианино я оставила все наши билеты.

***

Раневская и Марецкая идут по Тверской. Раневская говорит:
- Тот слепой, которому ты подала монету, не притворяется, он действительно не видит.
- Почему ты так решила?
- Он же сказал тебе: "Спасибо, красотка!"

***

Как-то Раневская позвонила Михаилу Новожихину, ректору Театрального училища им. М. С. Щепкина:

— Михаил Михайлович, дорогой мой, у ме­ня к вам великая просьба. К вам в училище по­ступает один абитуриент, страшно талантливый. Фамилия его Малахов. Вы уж проследите лично, он настоящий самородок, не проглядите, пожа­луйста...

Разумеется, Новожихин отнесся к такой высокой рекомендации со всем вниманием и лично присутствовал на экзамене. Малахов не произвел на него никакого впечатления, и даже, напротив, показался абсолютно бездарным. После долгих колебаний он решил-таки позвонить Раневской и как-нибудь вежливо и тактично отказать ей в просьбе. Едва только начал он свои объяснения, как Фаина Георгиевна закричала в трубку:

— Ну как? Говно? Гоните его в шею, Михаил Михайлович! Я так и чувствовала, честное слово... Но вот ведь характер какой, меня про­сят посодействовать и дать рекомендацию, а я отказать никому не могу.

[Маевка]

После Альпийского похода Суворова Павел решил выбить специальную медаль, на которой бы отражалось и участие австрийцев, чьё участие было номинальным.
Суворов, к которому Павел обратился с просьбой предложить вариант текста, дал такой совет – медаль сделать одинаковой и для русских, и для австрийцев. Но на "русской" выбить "С нами Бог", а на "австрийской" – "Бог с нами".


Всесильный фаворит Алексей Андреевич Аракчеев недолюбливал Ермолова. После сражения под Лютценом Аракчеев наклеветал императору Александру, будто артиллерия плохо действовала в этом сражении по вине Ермолова. Император призвал к себе Ермолова, в то время начальствующего артиллерией, и спросил, почему бездействовала артиллерия.
– Орудия точно бездействовали, ваше величество, – отвечал Ермолов, – не было лошадей.
– Вы бы потребовали лошадей у начальствующего кавалерией графа Аракчеева.
– Я несколько раз, государь, относился к нему, но ответа никогда не было.
Тогда император призвал Аракчеева и спросил, почему артиллерии не предоставлены лошади.
– Прошу прощения, ваше величество, – ответил Аракчеев, – у меня самого в лошадях был недостаток.
Тогда Ермолов сказал:
– Вот видите, ваше величество, репутация честного человека иногда зависит от скотины.

На рейде в Кронштадте стояла эскадра. Случайно рядом с крейсером "Рюрик" находился военный пароход "Ижора". Жена Александра III, Мария Федоровна, лорнируя суда смешав русское "Р" с французским "П", на своем ломаном языке громогласно прочитала:
– "Пюпик!".
– Пожалуйста, не читай громко следующего заглавия, – поспешно сказал Александр III.

Нил Фёдорович Филатов (педиатр, в честь которого Филатовская больница названа) был страстным шахматистом.
Он стал ежедневно приходить домой из больницы довольно поздно. Жена учинила ему допрос.
И врач покаялся. «Я уходил уже, осмотрев больного, и вижу: сидит гимназист и сам с собою партию в шахматы играет. А ну-ка, говорю, поставь фигуры — я с тобой сыграю. Думаю: обыграю его в несколько минут да и пойду. А он мне мат закатил. На другой день — опять мат. Я на третий день уже не мимоходом играю, а нарочно приехал раньше, играю изо всей силы, а он мне опять шах и мат. И на четвертый день — все шах и мат».
Гимназист этот был будущий чемпион мира Алехин.

Русский посол при дворе Фридриха Великого сообщил как-то Екатерине, что прусский король говорит всем, что она больна. Тогда Екатерина написала послу следующее: "Мне уже давно известно, что прусскому королю очень нравится выдавать меня за больную, и это ясно доказывает, что он сам очень болен, потому что здоровый человек никогда не интересуется и не занимается болезнями другого".

Однажды Александр I остановился из-за поломки возка в городишке Осташкове, где ему был заказан завтрак в трактире Пожарского. В заказ были включены котлеты из телятины. Хозяин был в отчаянии, так как не мог достать телятины. По совету жены, Дарьи Евдокимовны трактирщик пошел на обман: сделал котлеты из курятины, запанировал в кусочках и подал царю. Котлеты понравились. Царь велел наградить трактирщика.
Боясь разоблачения, Пожарский сознался в обмане, сказав, что этому научила его жена. Александр наградил и её.
Царь испросил фамилию хозяев и повелел назвать котлеты «пожарскими», дабы под таким названием включить в меню царской кухни. Счастливый трактирщик заказал себе новую вывеску «Пожарский, поставщик двора Его Императорского Величества».

[Маевка]

Однажды Иван Крылов обедал в Английском Клубе. В то же время здесь трапезничал и какой-то приезжий помещик. Тот вдохновенно и громко рассказывал о своем хозяйстве, успехах в делах. Дошло и до рыбной ловли. Незнакомец принялся было описывать стерлядь, что водится на Волге:
«Раз, перед самым моим домом мои люди вытащили стерлядь. Вы не поверите, но уверяю вас, длина ее отсюда и до...» - помещик, сопровождавший свою речь жестами, внезапно замолчал. Он увидел на другом конце стола Ивана Андреевича, встал и потянул ему руку в знак почтения.
Но пожать руку баснописцу не удалось. Крылов встал, отодвинул стул и, чуть повернувшись, произнес: «Позвольте, я отодвинусь, чтобы пропустить вашу стерлядь».

Сторожа собора Василия Блаженного Кузьма и Иван Васильевы верили, что Екатерина «извела» своего мужа, но находили для нее смягчающие обстоятельства: «Ибо де был он веры формазонской, и по той-де формазонской вере написан был патрет ево, который всемилостивейшая государыня приказала прострелить, отчего он и скончался».

Петр Великий, бывши некогда в Сенате и услышавши о некоторых воровствах, случившихся в короткое время, весьма разгневался и во гневе вскричал: «Клянусь Богом, что я прекращу это проклятое воровство!» Потом, оборотившись к тогдашнему генерал-прокурору Павлу Ивановичу Ягужинскому, сказал ему: «Павел Иванович, напиши тотчас от моего имени указ по всему государству такого содержания: что всякий вор, который украдет на столько, чего веревка стоит, без замедления должен быть повешен». Генерал-прокурор взял уже перо, но, выслушав строгое сие приказание, сказал государю: «Петр Алексеевич, подумай о следствиях такого указа». «Пиши, — отвечал государь, — что я тебе приказал». Но Ягужинский не начинал еще писать и смеясь говорил: «Однако ж, всемилостивый государь, разве хочешь ты остаться императором один, без подданных? Все мы воруем, только один больше, а другой меньше». Государь, выслушав его размышления, засмеялся сему шуточному замыслу и оставил приказание свое без подтверждения.

Петру Великому не было ничего противнее тараканов. Сей, впрочем, не весьма брезгливый государь, увидевши где-нибудь в комнатах сию гадину, уходил в другую комнату, а иногда и совсем из дому. Его Величество на частых путешествиях по своему государству при перемене лошадей не входил ни в какой дом, не пославши наперед кого-нибудь из своих служителей осмотреть комнаты и не уверившись в том, что там нет тараканов. Некогда один офицер угощал его в деревне недалеко от Москвы в деревянном доме. Государь весьма был доволен хорошим его хозяйством и домашним распоряжением. Севши уже за стол и начавши кушать, спросил он у хозяина, нет ли в его доме тараканов. «Очень мало, — отвечал неосторожный хозяин, — а чтобы и совсем от них избавиться, то я приковал здесь к стене одного живого таракана». При том указал на стену, где приколочен был гвоздочком таракан, который еще был жив и ворочался. Государь, увидевши столь нечаянно сию ненавистную ему гадину, так испугался, что вскочил из-за стола, дал хозяину жестокую пощечину и тотчас уехал от него со своею свитою.