Девочка была новенькой в их группе. В детский сад её привел папа, и теперь она сидела в углу, молча разглядывая окружающих. Смешные куцые хвостики на голове, одетое наизнанку платье и огромные, в пол-лица, синие глазищи.

Помощник воспитателя Зоя подошла к девочке.

- Как тебя зовут? - участливо спросила она.
- Лина, - ответила девочка.
- Рада видеть тебя, Лина, - улыбнулась Зоя. - Не бойся, у нас хорошие ребятишки и добрая воспитательница. Тебе обязательно понравится. А почему твоё платье наизнанку одето?
- Папа не знает, как правильно.
- А мама?

Вместо ответа Лина наморщила нос и захныкала. Зоя испугалась.

- Что такое? Почему ты плачешь?
- Мама ушла... от нас...

Чувствуя себя неловко, Зоя предложила девочке:

- Хочешь кушать? Сейчас будет завтрак!

Лина вытерла слёзы и робко улыбнулась. Ободрённая, Зоя спросила:

- Ты любишь манную кашу?
- Не знаю... Папа даёт мне на завтрак хлеб...- и поспешно добавила:
- С маслом!

Ребенок, не знающий, что такое манная каша? Зоя дивилась, глядя, как Лина осторожно ковыряет ложкой в тарелке и принюхивается. Зато бутерброд с маслом и сыром она съела быстро, после чего тщательно собрала и высыпала в рот крошки со стола.

Чуть позже Лина рисовала, низко наклонив голову и высунув кончик языка. Зоя подошла посмотреть.

- Это кто? - спросила она, ткнув пальцем в кривую фигурку.
- Мама, - ответила Лина.
- А это, наверное, ты? - Зоя передвинула палец к фигурке поменьше.
- Нет, это Эмма.
- А кто это?

Лина замялась. Видно было, что ей не хочется отвечать. Подумав, она сказала:

- Это секрет, но я тебе расскажу. У тебя глаза такие... добрые.

Зоя почувствовала себя польщенной.

- Это моя сестрёнка, - продолжала Лина. - Мы с ней близнецы. Нас назвали так специально. Я - Лина, а она - Эмма. Вместе получается Эммелина. Когда мама ушла от нас, она забрала с собой Эмму, потому что Эмма лучше меня и мама её больше любит.
- Кто тебе сказал, что она лучше? Наверняка мама любит вас одинаково.
- Если бы мама любила меня, она бы забрала меня с собой. Она же знает, как мне плохо без неё. Папа бьет меня и заставляет стоять в углу, если я слишком громко играю с игрушками или прошу колбаску.

Лина осеклась и испуганно посмотрела на Зою.

- Только не говори никому, а то папа рассердится.

Зоя возмутилась.

“Бьет? Есть не даёт? Да за это его можно лишить родительских прав!” – подумала она и успокаивающе обняла девочку.
- Хорошо, хорошо, я никому не скажу.
- Мне так хочется, чтобы у меня, как и у Эммы, была мама... - Лина доверчиво прижалась к Зое. - Ты такая добрая... Коса у тебя красивая и всё такое... У тебя дети есть?
- Нет, - растерялась от неожиданного вопроса Зоя. О детях в свои девятнадцать лет она еще не задумывалась.
- Будешь моей мамой? Ну, хоть понарошку? Ну, хотя бы сегодня?

Что-то подсказывало Зое, что нельзя давать таких серьёзных обещаний. Но огромные глаза, полные слёз, гипнотизировали, и она молча кивнула, чувствуя комок в горле.

Весь оставшийся день Лина не отходила от Зои. Она помогала ей собирать со столиков посуду, с удовольствием ела борщ за обедом, раскладывала по полкам игрушки, то и дело роняя фразы:
- А можно мне хоть немножечко мяска?
- Ой, какой милый и мягкий заяц! Прямо как папина подушка!

Сердце Зои разрывалось от жалости. Что же это за отец такой, который позволяет себе обращаться подобным образом с беззащитной девочкой? Надо будет поговорить с ним. Пригрозить, в конце концов.
Зоя почувствовала ответственность за Лину. И нежность. Словно та и правда стала её дочкой. По-настоящему.

- Я куплю тебе такого же плюшевого зайца, - сказала Зоя и разулыбалась, глядя, как обрадовалась Лина.



Вечером, когда папа Лины пришел за дочерью, Зоя налетела на него с обвинениями.

- Как вам не стыдно?! У вас такая хорошая девочка, а вы... Бьёте её!

Папа недоуменно посмотрел на Зою.

- Бью?! Вы серьёзно? Вы видели синяки?

Зоя запнулась. Синяков она не видела.

- А каша? Манная каша! Лина её никогда не пробовала, и о мясе только мечтает!
- Лина не любит манную кашу, - устало сказал папа. - Жена постоянно жалуется, что дочь ею плюётся.
- Жена? - Зоя оторопела. - Мама Лины или мачеха?
- Конечно, мама. - папа вздохнул.
- Но как же... Она же... Ушла от вас?

Повисла неприятная пауза. Папа и Зоя молча таращились друг на друга.

- Эммелина, что происходит? - наконец строго спросил папа. переводя взгляд на хитро улыбающуюся дочь.
- Ничего, папочка, - затараторила Лина. - Зоя вообще странная, она мне сразу не понравилась. Старая уже, а всё с косой ходит вместо нормальной причёски. Знаешь, что она сказала? Что у неё нет детей и она хочет забрать меня себе. А тебя лишит род... прав, в общем. Водительских. Наверное, с машиной.

Зоя открыла рот, не в силах что-то произнести.

- Она сказала, что она - моя настоящая мама, - самозабвенно ябедничала Лина.

Наконец Зоя обрела дар речи.

- Я?! Да она... Она сама... Что бьёте... Колбасу не даёте! И почему вы зовёте её Эммелиной?

Папа торопливо натягивал на дочь куртку, опасливо косясь на Зою.

- Потому что её так назвали при рождении!
- А как же сестра-близнец Эмма?
- Лина - единственный ребёнок в нашей семье.
- Значит, она мне наврала?!
- Папочка, Зоя сумасшедшая! - тут же встряла Лина. – Я тебе говорила, что мне нельзя в садик! Не приводи меня больше сюда, а? Ну, пожалуйста! Можно, я лучше к мамочке на работу буду ходить, в больницу? Я уже умею штампики на бланках ставить и градусники разносить!

Дверь хлопнула, скрывая за собой маленькую интриганку и потакающего ей папу.

"Хорошо ещё, я к директору садика не додумалась пойти..." - вздохнула Зоя и пошла мыть пол.