Чётки.

«…Наверное, потому что ты мальчик. Девочка - та давно уже выспросила бы все эти звонкие подробности; перво-поцелуйные, свадебно-платяные обстоятельства того, как она появилась на свет. Ты не спрашиваешь. Ты и так знаешь ответ. И я вижу, как, улыбаясь куда-то в бороду (всё ещё не привыкну к ней!), ты тихо скажешь: «С Божьей помощью!». Задумаешься, посмотришь вдаль. И ветер, который уже, должно быть, принял тебя за своего, лишь слегка коснется твоих длинных волос и рванёт между сосен и скал туда, где на широкой водной глади ему так удобно прыгать в классики…

С Божьей, ещё с какой Божьей, мой мальчик! Прости уж за такое вольное обращение к тебе. Не знаю, почему я никогда не рассказывала об этом. Наверное, ждала, сама не ведая, когда замкнется круг.

Твой отец, конечно, был уверен, что всё получится быстро. «Дело-то не хитрое». Но время лишь нанизывало на нитку дни, недели и месяцы. Бусины были разные, но все как одна – тусклые, без тебя, моя радость! «Нехитрое» дело грозило стать очень даже запутанным, с расследованиями, поисками верного диагноза. И вдруг этот сон. Одна из картинок, которые калейдоскопом обрамляли каждую мою ночь. Одна мысль, не отпускавшая ни днём, ни ночью: Господи, помоги! И голос. Спокойный и ровный. Сергию Радонежскому молись. И так обыденно, так просто это прозвучало, что я даже не сразу поняла, что нужно делать. Уже через месяц усталый врач (ты не знаешь, почему они всегда такие усталые, сынок?) с удивлением рассматривал бумажки с моими анализами, точно я принесла не свои. И, кажется, немного злился: по-видимому, мы с тобой нарушили какие-то медицинские законы.

И время снова принялось за свою бесхитростную работу. Ах, какое славное ожерелье выходило у него тогда, тяжелое, знатное! Как же рассказать тебе, как выразить? Найдутся ли слова, когда вся вселенная у тебя под сердцем? Все птицы знали это, все листья в парке. Как уважительно отодвигали передо мной деревья свои ветви, как почтительно ловила мои шаги земля! Молчите, внимайте: Человек приходит в мир!

Я вижу, ты морщишься, родной! Да, пафосно, знаю, знаю...Тогда, может, рассказать тебе про твои пяточки? Ты смеешься. Но каждая мама скажет тебе, что слаще их у младенца и нет ничего. Почему? Не знаю… Должно быть оттого, что они невинные, эти ваши круглые, розовые пятки, нехоженые еще, не знающие пока земли. Про макушку и запах особенный тоже всякая скажет, не удержится. Все мы одинаковы в своей нежности, в своей любви…

Этот мир ждал тебя, мой дорогой! Как ждет он тысячи новых душ, чтобы ткать и ткать свой разноцветный ковёр, чтобы вплетать туда всё новые узоры. Посмотри: тут и там вспыхивают светлячки зарождённых жизней, и наша Земля становится светлее…

А помнишь, мы ходили зимой в парк смотреть на «распухлившихся» воробьев? А выброшенные в мусорное ведро ключи? А обещание жениться на мне помнишь, славный ты мой?

А имя, имя мы тебе выбрали задолго до твоего рождения. На тот момент редкое. Красивое. Ничего тогда для нас не значащее. Мы лишь потом узнали. Дарованный Богом. Теперь у тебя другое имя, но я привыкну, милый, привыкну…

Поначалу я долго размышляла, за какие такие заслуги мне так быстро подарили тебя. Почему миновали меня годы молитв и ожидания? Какими неведомыми мне добродетелями заслужила я чудо? Да и чудо ли, скажут остальные? Что может быть обыденнее рождения ребенка? Процесс давно изучен и понятен: клетки встречаются, соединяются, делятся…

Но наши с отцом клетки оказались очень упрямыми, они больше не хотели соединяться и делиться…Почему, спрашивал ты, почему у меня нет братиков или сестричек? Ты очень пытался помочь, мой хороший! И, ложась вечерами в кровать, ты складывал ладошки вместе, зажмуривал глаза и о чём-то просил небеса…

Как мечтала я, как хотела раствориться во внуках. Увидеть твоих сыновей или дочерей. Отыскать в них положенную мне генами четвертинку…а может и больше, как повезёт! Но этот остров уже давным-давно наметил суровой нитью твой путь, и он вьётся тропкой между кривоватых, отрешённых сосен и холодных камней...

Присланные тобою чётки, счастье моё, я храню. Теперь мы вместе со временем отсчитываем по ним однотонные дни. Благодарю Бога за всё!

Низко кланяюсь Вам, отче Сергие, и прошу Ваших молитв…»