Нет, я конечно, понимаю, что есть предел невезучести. То есть, должен быть. Но когда в Компании тебе вместо новенького корабля Андроид-4 выдают старую рухлядь Симбиан-1, кое-как отремонтированную; когда на заправке заливают это корыто некачественным топливом… Остается только радоваться тому, что жив, кое-как посадив исходящий мерзким аварийным писком корабль на какой-то отсталой планетке, сломав при этом две опорные ноги и пропахав местные оранжевые джунгли.
Когда я, задыхаясь в спасательном скафандре и обливаясь потом, вывалился из корабля, меня уже встречала небольшая толпа мелких трехглазых дикарей. Пока небольшая. Скоро, пожалуй, сюда соберутся все любопытные… Чтоб я еще раз подписал долгосрочный контракт! Впрочем, не факт, что доживу до того времени, когда окончится нынешний. Слишком уж суровое лицо у их вождя, если можно так назвать синюю лягушачью морду. Плохи мои дела. Экстренная связь неисправна, оружия нет.
Вождь протянул корявую руку, и когтистый палец уткнулся мне в грудь. Раздалось хриплое карканье.
Лингвофон кашлянул и изрек:
-Ты есть нарушать покой священное место!
Я поморщился: звук слишком резкий. Будь модель поновее, можно было бы отрегулировать… Я хмыкнул. Надо отвечать.
-Я… э… я есть друг. То есть я ваш друг. Мои намерения чисты.
Мой высокий слог не оценили – подросшая толпа расступилась, пропуская двоих крупных туземцев. В руках они несли… как бы это назвать? Больше всего похоже на бревно с глазами. Бревно недовольно шевельнулось, и я заметил у него прямые конечности. Живая тварь.
Вождь поднял руку, и толпа в едином порыве рухнула на колени.
-Ты есть погубить святое место рождения жизни! Место, где живут ммаммы! – от громкого «мм» у меня зазвенело в голове. – Смерть осквернителю!
-Смерть! – слитно загремела толпа.
Я растерянно огляделся. Скрыться в корабль? У него сейчас в разгаре ремонт, я сдохну сидеть скорчившись в уголке. Да и есть ли там свободный уголок? Понадеяться на прочность скафандра? Я вновь хмыкнул. Корабль проверил, испытаем еще одно старье? Ну, попробуем договориться.
-В чем моя вина? Я не сделал ничего плохого! Я ваш гость, и терплю бедствие! Мне нужна помощь! Будем друзьями! – лингвофон каркал все тише. Еще не хватало, садится аккумулятор…
-Из-за тебя ммаммы покинули священную рощу! Кто теперь высидит наших детей? Это есть порабощение и смерть! – интересно, это гудит в голове от его крика или из-за дефектов скафандра?
-Смерть! – снова завыла толпа. Бревно уставилось одним глазом на вождя, другим в небо. Я содрогнулся, отступил к кораблю и оперся об него спиной.
-Внимание, сэр, - зашептала программа внутренней связи. – Ваш костюм нуждается в ремонте, сэр. Корабль провел анализ внешней среды. В целом планета пригодна для жизнедеятельности человека. Опасностей не обнаружено. Ремонтный робот поможет вам, сэр.
Черт бы побрал эту американскую рухлядь с ее убийственной вежливостью! «Сейчас мы разденем вас, сэр, чтоб дикарям удобнее было убить вас, сэр! Или вы предпочтете свариться в неисправном скафандре?» Я горько вздохнул, а ловкие щупальца робота уже стянули скафандр, вынули лингвофон, заботливо сменили батарейку и надели его мне на шею. Ладно, хоть подышу перед смертью как следует! Я потянул носом. А воздух здесь хорош! Сладкий, пряный, влажный – каждый вдох как глоток вина.
-Взять его! На костер! – с новыми силами захрипел переводчик, и ко мне потянулся десяток кривых синих лап. Фу, какие же они были холодные! Я дернулся в сторону и оказался совсем близко от твари. Оба ее глаза смотрели теперь на меня. Вблизи стало видно, что она покрыта короткой шерсткой, шелковистой на вид и отливающей сизым. Непроизвольно я протянул руку и коснулся ее. После холодных лягушечьих лап туземцев тварь была на удивление теплой и приятной на ощупь. Если закрыть глаза, можно подумать, что гладишь котенка. «Очередное святотатство, - вяло подумал я, - хотя не все ли равно?»
Вождь и его приспешники уже окружили меня, когда толпа вновь расступилась. Несли огромные корзины. Каждая была наполнена крупными голубыми шарами, и туземцы наперебой кинулись к ним. Они касались шаров, гладили их, прижимались мордами…
-Что теперь делать? – горько произнес вождь. Я машинально отметил, что перевод становится качественнее. – Кто согреет наших детей? Остались только три ммаммы, остальные разбежались, и наши дети погибнут…
Я почувствовал себя негодяем. Пусть я не виноват, но и они не заслужили вымирания, эти жалкие синие лягушки. У меня нет детей; если уж на то пошло, у меня вообще никого нет, но я понимал их чувства.
-Простите меня, - я тронул вождя за руку, и он тут же вцепился в меня всеми пальцами.
-Ты горячий! – закричал он – Ты можешь согревать! И ты такой большой! Мы оставим тебе жизнь, если ты спасешь наших детей!
Собственно, почему бы и нет? Можно будет не прятаться в корабле, а через пару дней это корыто отремонтируется; тогда я смастерю лягушатам что-нибудь теплое и с чистой совестью полечу дальше.
…Хорошо, что никто этого не видел: как я, пилот Компании, улегся в продолговатую корзину с яйцами под развесистой оранжевой пальмой! Я глянул налево. На меня смотрело бревно. Направо – еще два. Вздохнув, я улегся поудобнее и закрыл глаза.
Так прошла неделя. Поломка оказалась тяжелее, чем я думал. Я понял, как же сильно уставал раньше. Теперь я спал целыми днями, лишь утром и вечером навещая корабль – за едой и немного размяться. Чувствовал я себя при этом на удивление спокойно, если не сказать гармонично. В самом деле, из-за чего нервничать? Можно считать это необычным отпуском. Каждый раз, проходя мимо бревен, я не мог удержаться, чтоб не погладить их, и кажется, им это нравилось. Туземцы, охранявшие нас, теперь взирали на меня с почтением.
…Я проснулся с ощущением неземного покоя. Двигаться не хотелось, не было ни голода, ни жажды. Вообще ничего не хотелось. Я вновь закрыл глаза…
-Сэр, ответьте, вы в порядке, сэр? – надрывался динамик связи в лингвофоне, висящем на пальме. – Ответьте, сэр! – Я с трудом встал и потер глаза. Сколько же я проспал? Надо бы сходить на корабль.
Я шагнул в рубку. Как трудно дышать! Воздух сухой, мертвый. Есть не хотелось, и я пошел проверить, как продвигается ремонт. Голова кружилась, ноги плохо сгибались, и я прислонился к датчику здоровья. И, кажется, задремал, пока он делал анализы.
-Тревога! Чужак на борту корабля! Тревога!
Я огляделся. Кто бы это мог сюда пробраться? И тут подъехавший робот вытолкнул меня наружу и захлопнул дверь.
…Какой сегодня замечательный день! Свежий ветерок треплет мою отросшую шерстку, утреннее солнышко слегка пригревает. Скоро придут нас кормить. Вчера вернулись еще две мамы – мне так удобнее произносить. Теперь за малышей можно не беспокоиться.
Дурак робот давно утащил мой линговофон, но я и так уже немного могу понимать их речь. Впрочем, много мне и не нужно, ведь так приятно просто дремать или молча лежать, наблюдая. Интересно, что это было, вовремя не распознанное кораблем – вирус, микроб, излучение? Приятно поразмышлять над этим на досуге. Смешно думать, что из-за этого я стал мамой… или лучше сказать – стала? Впрочем, не все ли равно?