Каскадный · [ Стандарт ] · Линейный+ Мой список христианской литературы, самые интересные книги

[Мерцание]

Корова была, молоко было, значит, не голодали. Священник был с семьей, а не в лагере, служил.

ну да, у них полегче было, на фоне всех остальных.

он на лимбе был, там нет мучений

это из католического верования, в православии о чистилище я вроде бы не встречала информации

[evpraksia]

католического верования, в православии о чистилище я вроде бы не встречала информации

Ок , "на лоне Авраамовом" - вполне себе православная формулировка.

[evpraksia]

батюшка сказал бы вот эти все слова? а военный свои, которые там описаны.

Прям совсем такие - не думаю, похожие - реальность иногда удивительной бывает. Меня всегда ужасали слова из Евангелия: "Кровь Его на нас и на детях наших!" Вот как, как это можно было сказать? О любом человеке даже? Больше никаким словам не удивляюсь.

[хрупкое равновесие]

b]evpraksia[/b], конечно похожие, а не эти, и от этого уже весь смысл поменялся бы. Но автору показалось, что вот так оно было бы поблагороднее. ну или зря я так на автора, не показалось, а так только смог передать литературно гладко. а в реальности, имхо, было все грубее, прозаичнее, буднично и передать это в рассказе со всей полнотой трудно или даже невозможно. Христос ведь воспринимается сердцем, а не через слова.

[девушка Осень]

Если дети приготовлены к встрече с Богом? Если они тоже исповедовались и причастились? Ведь, оставаясь на земле, просто невозможно не грешить (мыслями, разговорами, действиями), если бы можно было не грешить вовсе - это уже о ангелах речь, не о человеке с его свободным выбором. Оставаясь на земле, неизвестно, куда свободный выбор детей их самих приведет.

а кто может определить - готовы дети или нет
Вы так пишете, словно дети священника по определению обладают даром веры и желанием быть с Богом
в жизни это далеко не всегда так

семья не радовалась тому, что через несколько мгновений они будут у Господа?

потому что никто не знает, каков Божий Суд,
и где мы будем через мгновение после смерти, пусть и насильственной

[Мерцание]

в жизни это далеко не всегда так

конечно, я понимаю, что в жизни может быть по другому.

Вы так пишете, словно дети священника по определению обладают даром веры и желанием быть с Богом

нет, по определению - нет. Но все же среда другая. И там в этой семье не так в описании, как в другой семье:
"Уголовник Серый тяжело заболел. Болело в области живота, обратился к лагерным врачам. Сперва дали аспирин, потом ревень, но ничего не помогало. Лечили чем попало, почти не осматривая, а потом определили запущенный рак печени и метастазы.

Серый умирал тяжело, в больницу не брали и не лечили. Боли были страшные, но приходилось передвигаться по бараку, ходить к парашам, выходить на поверку. Отец Арсений терпеливо ухаживал за Серым, старался помочь, чем мог, ходил к врачам – просил наркоз для обезболивания, но ничего не получил.

Серый был озлоблен на всех и вся, но о. Арсения принимал кротко, ждал его прихода и просил сидеть около него. Когда о. Арсений садился около Серого, тот начинал рассказывать о своей жизни и как-то забывал свои боли.

Дня за два до смерти рассказал: “Умираю и мучаюсь за дело. Много людям горя принес, погубил многих. Жизнь не с того конца начал. Каяться не хочу, столько дел в жизни наворочал, не счесть. Знаю, что простить меня нельзя, да и не для чего. Верить в Бога я почти не верю, так, больше приметы какие-то, но знаю и чувствую, что Бог есть, потому что Вы в Него верите и Им живете.

Из поповичей я. Отец дьякон был, в Бога не верил, служил пересчету, деться-то некуда было. В общем, служил, как профессионал.

Когда рос я, то видел кругом ложь и обман, водку пили, развратничали, баб хватали, над Богом и обрядами издевались и этим же Богом прикрывались. На словах одно, на деле другое. Бывало, отец из церкви после службы придет и начнет доходы считать, за водкой посылает, над верой насмехается, матерится. Рассказывает, как деньги с тарелок таскал или бабу деревенскую облапошил.

Не верил я в Бога, казалось, блажь людская. В семинарии учился, кончил – воровать начал, по тюрьмам пошел, а потом революция, беспорядки, грабежи, разгул. Грабь, режь, Бога нет, сам себе хозяин. Компания подходящая подвернулась мне, ну и началось. Сперва дела маленькие пошли, потом средние, добрался до крови человеческой, где уж остановиться!.. Так и пошло, о. Арсений.

Много я ее, кровушки, пролил. То о новом деле думаешь, то в загул с бабами попадешь, то от тюрьмы бегаешь. Времени-то не было вспомнить – есть Бог или нет. По правде говоря, и думать о Нем не хотелось. Вас в лагере встретил – подумал, что юродствуете или хотите выгоду какую-то извлечь. Но увидел, как дружку моему Серафиму Сазикову и чекисту Авсеенкову Александру Павловичу душу перевернули, понял: искренне верите в Бога, и сам понял, что Бог, конечно, есть, ведь недаром в церковь, где отец дьяконом служил, народ валом валил. Видел я все это, когда мальчишкой еще в храме прислуживал.

Знаю теперь, что Бог есть, но мне к Нему дороги заказаны – дела мои прошлые никакими молитвами не замолить и не простить.

Умираю, смерти не боюсь, но чего-то страшно, а вот чего – разобраться не могу. Думал одно время исповедь у Вас принять, да, зная Вас, думал, что не простите мне грехов, слишком уж много натворил, но не жалею. Что было, то было.

Вот только два случая часто перед глазами стоят и ночью во время бессонницы и во сне приходят. Парнишку лет 17-ти пришлось в 30-м году пришить, как-то все по-глупому получилось. В ногах валялся, просил, плакал, а я самогону хватил, перед дружками куражился, хотел храбрость и безразличие свое показать, издевался над ним. Закрою глаза, а он, мальчишечка, так передо мною и стоит, весь заплаканный.

И женщина одна, так просто меня замучила, на неделе раза три придет, а сейчас – так каждый день приходит. Квартиру брали в 20-х годах в Москве, пришли по наводке, думали, пустая, на работе все. Пришли, а там сестра хозяйки, красивая, статная, молодая, как говорят, кровь с молоком.

Вошли мы, а она все поняла, к окну бросилась. Заперли мы ее в комнате. Вещей в квартире много, золотишко тоже было. Стали собирать узлы. Сложили, уходить надо, а женщина видела нас, убрать ее необходимо, выхода нет, опознает после. Ребята мнутся – дело-то мокрое, для них не очень привычное.

Пошел я. Дверь открыл. Взглянула на меня и участь свою поняла. Глаза большие, испуганные. Схватил я ее, взглянул в глаза и решил воспользоваться ею. Ребятам крикнул, чтобы в другую комнату ушли, ну и потащил. Ударила меня в лицо, стала потом вдруг спокойной и говорит презрительно: “Зверь Вы, а не человек. Зверь. Кончайте скорее!” в глазах смертельная ненависть, лютая прямо, а от этого еще красивее стала. Ну, я и снасильничал. Стал нож доставать. Она стоит, прижалась к стене, ждет удара, потом в угол к иконе повернулась, перекрестилась несколько раз и сказала: “Кончайте. Со мной Бог. Матерь Божия, не оставь меня!”

Жалко мне ее стало, да барахла много взяли, я ее и ударил под грудь два раза, а она сползает по стене и быстро-быстро крестится и шепчет: “Господи, помилуй!” Вот так каждый день ко мне и приходит теперь”.

Отец Арсений, слушая Серого, все время молился, но от жутких подробностей рассказа его пробирал озноб. Сознательная жестокость, злоба, цинизм, бессердечие даже в лагере встречались нечасто. Умирал Серый мучительно, лицо было искажено, то ли от страданий, то ли от злобы к живущим людям. Лицо после смерти так и осталось необыкновенно злым. "
Описание семьи о.Петра совсем другое, а, значит, дети Петра видели другое.

потому что никто не знает, каков Божий Суд,

да, тяжко так жить и думать. Без упования на милость Божью.

[Маришонок]

У меня такое чувство, что вы меня не слышите. Не понимаете, или не хотите понять, о чем я пишу.

Мерцание, нет, я Вас прекрасно понимаю, и, в принципе, с Вашим ходом мыслей согласна.
Просто Вы задали вопрос, почему семья радовалась, когда их отпустили. Вот и сказали, что, потому что человеку свойственно любить жизнь и хотеть жить, тем более, когда это касается не только тебя, но и родных.
Ведь и первые христиане, которые были так сильны духом и верой, и чисты жизнью, зачастую были тайными христианами, но если их открыто спрашивали, то тогда уж от веры не отрекались.

Про семью священника, я как раз вижу тут огромное доверие Богу, умение принимать Его волю и радоваться всему.
Люди жили по-христиански, их за это хотели убить, они приняли это со смирением, с надеждой на Бога. Они не просили пощады, не себе, не даже детям.
Их палач оказался человеком, он не смог поднять на них руку, они сумели порадоваться и тому, что жизнь их сохранена, и тому, что человек этот не принял огромного греха на душу, и наверно верили в то, что раз Господь отвел от них смерть, значит так надо и что-то еще надо сделать на земле, в этой жизни, что не настал этот час еще.

Мне так видится.

Ну и рассуждать о том как лучше для человека в теории это одно, а стоять, особенно с самыми дорогими людьми, перед лицом непосредственной смерти совсем другое. Мерцание, ни в коем случае не Вам упрек, это мои размышления еще раньше, просто я думала на эту тему тоже.

Отредактировано: Маришонок в 19 июн 2017, 09:21

[хрупкое равновесие]

я тут так резко выступила, а сама продолжаю думать на эту тему. пусть по сути все было грубее, страшнее, но действительно, что хотел показать автор таким примером? и мои мысли созвучны с мыслями Маришонок: люди приняли безропотно и смерть и избавление от смерти. просто со смирением и благодарностью. И если человек по отношению к тебе поступает благородно, то благодарность ему за это и радость за него кажутся самыми естественными христианскими чувствами. И конечно видишь в этом милость Божию.
А считать себя достойными мученической смерти - в этом даже может быть гордость. Да, можно хотеть пострадать за Христа из любви к Нему. Вот у старца Паисия было про это, что он был бы рад пострадать за Христа и этому веришь. И в то же время он рассказывал о том, что когда какого-то грека вели на казнь и у него мелькнула мысль о том, что он может стать мучеником, то Благодать его оставила.

Мученичество и смирение
   – Тот, кто удостаивается стать мучеником, должен иметь многое смирение и очень любить Христа. Если человек идет на мученичество эгоистично, то благодать оставит его. Помните Саприкия116, который уже достиг места казни и, однако же, отрекся от Христа? «Зачем вы привели меня сюда?» – спросил он палачей. «А что, – спросили его они, – разве ты не христианин?» – «Нет», – ответил он. А был священником! Помысл говорит мне, что он пошел на мученичество не смиренно, а эгоистично. Он стремился к мученичеству не ради веры, не ради любви ко Христу, и поэтому Благодать оставила его. Ведь если человек ведет себя эгоистично, он не приемлет Благодати Божией. Естественно, что в минуту трудности он отречется от Христа.

[хрупкое равновесие]

Мученическая смерть была у Иисуса Христа с пытками, допросами, издевательствами, насмешками и т.д. У тех, кому выпало подобное.

не помню, у кого я читала, но мне встречались две мысли, которые поразили меня и о которых я никогда бы не думала сама, что мученическая смерть Христа она ни с какой другой мученической смертью несравнима. Господь наш Иисус Христос был безгрешен и тело его было безгрешное, оно было неогрубленно каким-либо грехом, было пречувствительнейшим, как никому из нас не понять. Знаете, как говорят, что у некоторых святых, преподобных, тело после смерти не коченеет, оно мягкое, как живое. И наверное невозможно представить, насколько это относилось к Господу. И невозможно представить этот плач Иосифа и Никодима, о своем недостоинстве прикасаться к этому телу.
И еще, это уже я помню, что читала у старца Паисия. Что мученикам помогает Господь. Всегда помогает Господь. А Ему никто не помогал.
как страшно.

[хрупкое равновесие]

да, тяжко так жить и думать. Без упования на милость Божью.

упование никак не отменяет чувства собственного недостоинства и не поймешь, какое чувство сильнее