О, как она танцевала!..
Ее руки извивались, подобно паре змей, стройный стан был гибок, как лиана, а маленькие ножки самозабвенно отбивали ритм под стук барабанов.
Как она пела!
Даже колокольчики гунгру, рядами обвитые вокруг соблазнительных тонких щиколоток, своим серебряным звоном не могли соперничать с нежностью ее голоса.
Луноликой Салихе не было равных при дворе. Юная обольстительница знала, насколько она красива, игриво взмахивая ресницами - черными стрелами, а на пухлых розовых губах расцветала самодовольная улыбка. Один только взгляд был способен воспламенить даже потухшую свечу - что уж говорить о бедных мужских сердцах, обращенных в пепел. Однако сердечко самой танцовщицы было отдано тому, кто наблюдал сейчас за ее пленительным танцем, ласково улыбаясь.
Закончив выступление, Салиха почтительно склонилась перед своим единственным зрителем - великим императором. Он махнул рукой музыкантам, и те бесшумно выскользнули из залы, оставив властелина и танцовщицу наедине.
- Когда я смотрю на тебя, милое дитя, то забываю обо всех невзгодах, - молвил он, ободряюще кивнув ей. - Ты огонь, вода и ветер одновременно... Чем же тебя отблагодарить? - император подкрутил кончики усов.
- О владыка мира, ваша похвала мне дороже любых сокровищ, - смиренно потупив взор, отозвалась Салиха, хотя душа ее безввучно кричала: "Позови! Дай только знак, и я буду принадлежать тебе навеки!"
Иператор снял с мизинца золотой перстень с изумрудом и протянул танцовщице.
- Эта безделушка не идет ни в какое сравнение с твоим дивным даром, но надеюсь, тебе она придется по вкусу. Ступай, и да хранит тебя Аллах!
Пытаясь скрыть разочарование, Салиха бросилась вон.

Другие танцовщицы встретили ее заливистым смехом.
- Ну что, на этот раз тебе удалось пленить сердце императора? - наперебой спрашивали подруги, подталкивая друг дружку локтями. - Наверное, он сгорает от любви?
- Шипите себе, кобры, ваш яд на меня не действует, - Салиха отмахнулась с притворным равнодушием. - Клянусь, он будет моим рано или поздно! Вот сейчас наговорил мне множество чудесных слов о моем таланте... И даже вручил драгоценный перстень, - она показала подарок. Подруги ошеломленно переглянулись, но смолчали. Вдохновленная их явной завистью, Салиха продолжила:
- Смешно отрицать, что император выделяет меня среди всех вас. Овладеть душой танца дано лишь тем, кто в полной мере осознает свое женское начало. Глупышки, думаете, что он наслаждается только моими танцами? Я привлекаю его еще и как соблазнительная женщина.
- Ну, полно нести вздор, - рассердилась тетка Шехназ, которая обучала девушек муджре - придворному танцевальному искусству. - Салиха, у тебя не только язык без костей, но и голова пустая. Попомни слова опытной куртизанки, сердцем императора тебе не завладеть, ибо он души не чает в своей жене!
- Ты не опытная, а просто старая! - рассердилась танцовщица. - Что ты можешь знать о любви, если сама уже много лет не способна заставить кого-либо воспылать к тебе страстью? А жена... что - жена? Ни один в мире мужчина не устоит перед искушением отведать сладкого запретного плода, особенно если тот сам падает с дерева прямо ему в руки.
- Но император и в самом деле безумно любит свою супругу, - поддержали пожилую наставницу ученицы.
- Что там осталось от любви? - Салиха презрительно фыркнула. - Столько лет в браке, она для него - давно разгаданная тайна. К тому же, она постоянно беременна... Мужчины любят грацию антилопы, а не неуклюжесть слонихи.
- Если ты не замолчишь, дерзкая девчонка, я отхлещу тебя по губам! - разгневавшись, закричала Шехназ. - Только потому и терплю твои выходки, что танцуешь неплохо. Придержи-ка свой поганый язык!..

Салихе удалось подстеречь императора, когда он в полном одиночестве возвращался из тронной залы в опочивальню. Бесшумной тенью она скользнула в его сторону и вытянулась перед ним, как струна, чувствуя, что стук сердца способен посоперничать сейчас даже с барабанами, под которые она танцует.
- О, Аллах, как ты напугала меня, - смеясь, сказал император. - Что ты делаешь здесь в столь поздний час, дитя мое, да еще и совсем одна?
Салиха с трудом сдерживала злые непрощающие слезы.
- Скажите мне, владыка мира, - задыхаясь, выговорила она, - ну чем я нехороша?
- Ты прекрасна, как роза, а благоухаешь ароматнее лотоса. Кто сказал тебе, что ты нехороша - тот просто слепец и глупец!
- Тогда почему вы равнодушны ко мне? - решительно вопросила Салиха.
Император не ответил.
- Мне пятнадцать лет. А вашей супруге уже тридцать семь! - выкрикнула она безжалостно, так как, сказав самое главное, уже нечего было терять. - Я красивее, чем она... Стройнее... Моя кожа гладкая и упругая, как спелое яблоко!
- Остановись, дитя, - умоляюще предостерег ее император. Салиха моментально сникла и лишь беспомощно выдохнула:
- Но почему?
- Потому что, несмотря на гладкость и упругость яблока, неказистый инжир наполняет рот поистине медовой сладостью.
Ни слова больше не говоря, он скрылся в своих покоях.

Весть о кончине любимой жены императора как громом поразила придворных. Все искренне оплакивали эту смерть, но большинство беспокоилось за рассудок самого императора: мертвым не больно, но как вынести страдание и разлуку оставшимся в живых?..
Дворец погрузился в глубокий траур, все танцы и другие придворные развлечения были отменены.
- Наш бедный повелитель совсем повредился рассудком, - рыдая, рассказывала старая Шехназ девушкам. - Ночи напролет бродит по дворцу, как привидение, и кличет жену по имени... А еще бормочет, что построит в ее честь дворец из белого мрамора, украшенный самоцветными камнями, равных которому еще не было на свете... Салиха! Эй, Салиха! - оклинула она девушку совсем иным тоном, чем обычно с ней разговаривала. - Может, хоть ты сможешь утешить нашего императора? Ему сейчас нужно забыться всеми силами, отвлечься... а твоя красота способна заглушить даже эту сильную боль.
- Не пойду, - Салиха вызывающе вздернула подбородок. - Не люблю объедки с господского стола.
- Бесстыжая! - шикнула на нее наставница. - И породил же Аллах такую бессердечную негодяйку...
Танцовщица смолчала. Она знала, почему не посмеет показаться императору на глаза - уж если не удалось справиться с живой соперницей, то против воспоминаний о ней Салиха тем более бессильна...

После смерти любимой супруги великий могольский император Шах Джехан - что означает "владыка мира" - воздвиг в память о ней беломраморный мавзолей, прекраснейший из всех, что существовали доселе в подлунном мире. Долгих двадцать лет и два года ушло на строительство этого чуда, которое безутешный император назвал в честь своей жены, "избранницы дворца" Мумтаз Махал, известной также под именем "венец дворца" -

ТАДЖ-И-МАХАЛ...