– … крепкого здоровья и долгих лет жизни! Еще раз с наступающим, Анастасия Павловна!
– Спасибо, Танечка, спасибо, и тебя с наступающим Новым годом, всего доброго, – ответила пожилая женщина и положила трубку.

Долгих лет жизни… Интересно, подумала Анастасия Павловна, зачем все желают ей этого? Вот уже сорок лет, слишком долгих лет живет она без Олега. Им было по тридцать шесть, когда авария на производстве перечеркнула их тихую счастливую семейную жизнь, их сыну – четыре.

Она посмотрела на фотографию Олежика, еще черно-белую, в массивной темно-коричневой рамке. На ней он улыбался и подмигивал ей. «Настасьюшка», так называл он ее. Теперь уже никто так не называет. «Анастасия Павловна» для всех, «мама» для взрослого сына, «бабушка» для внучки, «Настя» для немногих оставшихся подруг-ровесниц.

Анастасия Павловна расправила воротник и фалды платья, взглянула на кольцо на правой руке, морщинистой, но с идеальным маникюром. «Позови меня», – тихо сказала она, глядя на мужа, и тоже улыбнулась и подмигнула ему, при этом морщинки на ее лбу разгладились, а в углу глаза блеснула слезинка.

*

Холодно. Как же холодно! Я не помню прошлой зимы, но старшие рассказывали, что было теплее. Есть хочу. Только не холодного! Тепленького бы чего-нибудь похлебать, а потом можно и погрызть. Везде двери закрыты, негде погреться. А вот эта дверь открыта, из нее тянется какой-то провод. Провод идет в подвал. Не сяду возле подвала, сантехники прогонят. Пойду наверх. Лифт едет, а я по лестнице. Ну вот, здесь спокойнее, и места больше. Не поесть, так хоть согреться. Мне нравится этот светло-серый коврик. Это хорошее место, я сяду здесь. Нет, лягу.

*

Две секунды на то, чтобы достать фотографию из потайного кармана куртки, где еще не ступала нога человека, то есть, не бывала рука жены. Десять секунд на то, чтобы полюбоваться Ким Бейсингер. «Блондиночка моя, – шепчет Семен Олегович, убирая фото обратно, – еще увидимся!» Двери лифта открываются, и Семен выходит на морозную улицу. Нужно докупить майонез и еще что-то по списку.

*

Надя задумчиво ходит вокруг елки, прикасаясь к игрушкам. Какие они разные по материалу, весу, цвету, возрасту… Здесь есть старые советские игрушки: шишки, грибочки, обезьянка, клоун, Щелкунчик. Есть современные пластиковые, они легче и ярче стеклянных. Их купили несколько лет назад, когда Надя была совсем маленькой. Эти красно-зеленые шарики с золотистой каемочкой – ее самые любимые. Она их всегда вешала сама, именно туда, куда хочется. Когда они оказывались слишком близко друг к другу, мама хмурилась: «Несимметрично!», а потом расслаблялась, смеялась и протягивала ей следующий.

А вот эти игрушки – самые старинные, стеклянные на прищепках: Дед Мороз со Снегурочкой и цыпленок с облупившейся краской. Он такой жалкий и блеклый, но не выбрасывать же! А некоторые люди выбрасывают ненужных собачек и кошечек, как так можно! – Надя качает головой.
Она уже второй год просит у родителей собаку, но им то некогда, потому что много работы, то денег мало – не хватает на чихуахуа. Мама говорит, что в этой квартирке только мелочь можно заводить. А Наде кажется, что главное не порода, а чтобы друг был хороший.

*

«Перемен! Мы ждем перемен!» – подпевает Таня, дорезая салат под «Наше радио». Настроение у нее приподнято-взволнованное. Давно такого не было, обычно под Новый год депрессуха какая-то накатывала. А все потому, что в этот год погода новогодняя: мороз настоящий, и снег не тает.
Муж вернется как минимум через час, потому что в ближайшем магазине нет всего из списка. Пора приступать к делу. Вот он удивится, – улыбается Таня, доставая из шкафчика 3-процентный раствор перекиси водорода.

*

Тихо. За окном светит фонарь, озаряя заснеженные ветви деревьев. Все покрыто белым чистым искрящимся снегом, а снежинки все падают и падают. Пролетая мимо ореола фонарного света, они на миг превращаются в желтых светлячков. В комнате тепло; мягкое кресло, мягкие ковры на стене и полу окутывают уютом.
«Настасьюшка…»

*

«Опять эта лампочка перегорела! Что ж такое, даже в праздник: то водопровод, теперь вот свет…»
Семен Олегович подходит к двери позвонить и спотыкается обо что-то мягкое, что тут же рычит и пытается укусить его за ногу.
– Аааааа! Что это?!
– Я не что, а кто!
– Папа, кто это лает? Ой, щеночек! Он пришел ко мне! Папа, мама, давайте его возьмем, ну пожалуйста, пожалуйста!
– Сёма, вернулся? Купил? Спасибо! О, да ты не один!
– Таня, что с тобой случилось? Ничего себе, вот это да!
– Случилось??? Так тебе нравится или нет?
– Конечно, нравится, Танечка, это просто супер! Просто так неожиданно, не мог подобрать слов!
– Вот и чудненько, тогда заходи, не стой на пороге.
– Мама! Папа! Мама!
– Ну ладно, заходите оба. Мой руки, я помою это чудо-юдо, и к столу. Жаль, что твоя мама отказалась прийти. Я звонила ей сегодня поздравить, но она была не в настроении для долгой беседы.
– Ты же знаешь, мама предпочитает проводить этот день наедине со своими воспоминаниями.
Мы поедем к ней завтра.