...И вот, когда Борис принялся весело щебетать с румяной продавщицей глинтвейна (точнее, глювайна, как называли его в Германии), бисером рассыпая перед ней любезности и словесные реверансы, Лиза испугалась, что сейчас расплачется.

Терпение кончилось вот так, вдруг. Весь ДЕНЬ она сдерживала себя, стараясь не выдать истинных эмоций. Они с Борисом уже добрых два часа бродили по рождественскому базару, раскинувшемуся вокруг Старого замка, и Лиза с обречённой покорностью делала вид, что ей ужасно весело.
Праздничная иллюминация озаряла эту грандиозную ярмарку миллионами огней, а симпатичные деревянные киоски зазывали пёстрым ассортиментом сувениров на любой вкус. Ёлочные украшения, куклы ручной работы, мягкие игрушки, волшебные шары с крошечными фигурками внутри, миниатюрные домики, саксонские кружева, свечи самых причудливых форм - глаза разбегались от этого изобилия!

Борис притормаживал возле каждого прилавка и приценивался ко всякой ерунде. Слушая, как он весело переговаривается с пожилым продавцом магнитиков с видами Штутгарта, Лиза зябко поёжилась и осмелилась высказаться:
- Какой неприятный и грубый язык!
В школе она учила английский, и все эти длиннющие немецкие слова с "шпр, "шт" и "ахт" действовали на неё, как удары молотка по темени.
- Что ты понимаешь! - Борис пренебрежительно махнул рукой. - Да немецкий - один из самых красивых языков в мире, если хочешь. Уж по крайней мере, приятнее на слух, чем жуткий картавый французский, которым почему-то принято восхищаться и называть его языком любви... Но ты послушай, послушай, какая в немецком романтика: их либе дих, майн херц Лизхен!
Лиза выдавила из себя в ответ слабую улыбку.

А жизнь вокруг них буквально била ключом. Отовсюду неслись звуки знаменитых рождественских хитов: "Oh Tannenbaum", "Kling, Glöckchen, Klingelingeling" и "Alle Jahre wieder"... На большом катке резвились ребятишки и их родители, с радостным визгом выделывая замысловатые пируэты, чуть ли не балетные па. Малыши нарезали бесконечные круги на карусели, оседлав блестящих разноцветных лошадок и оленей, и заливались счастливым смехом. Молодёжь вовсю флиртовала, угощая друг друга ароматным рубиновым глювайном и золотистым пуншем в расписных керамических кружках. А какое сумасшедшее благоухание разливалось в вечернем декабрьском воздухе от всевозможных колбасок и стейков на гриле, от тушёной капусты с жареной картошкой, от печёных яблок, каштанов, миндаля, фундука и арахиса, от имбирных и медовых пряников в форме сердечек или человечков, от свежих горячих вафель, политых сиропом!..

- Ты хоть понимаешь, - ликующе воскликнул Борис, стараясь перекричать музыку и гомон толпы, - что мы с тобой находимся на одной из старейших рождественских ярмарок во всей Европе?! Стуттгартер Вайннахстмаркт существует уже более трёхсот лет!
С этими словами он сунул ей в руки очередное лакомство - грушу на палочке в шоколаде. Готовилось это угощение, именуемое Schoko-Früchte, моментально: клиент выбирал понравившийся фрукт, и его тут же обмакивали в молочный, белый или чёрный шоколад. Лиза приняла сладкий гостинец из рук жениха, из последних сил сдерживаясь, чтобы не разрыдаться.
- Боря... - сказала она тихо. - Вообще-то, я не люблю глазированные фрукты. Я говорила тебе, что с удовольствием съела бы жареную сосиску.
- Да ладно тебе! - беззаботно отмахнулся Борис. - Все девушки обожают сладкое.
Лизе захотелось изо всей силы вогнать злосчастную шоколадную грушу ему в рот, чтобы только палочка торчала наружу.
- Ты посмотри, сколько народу! - Борис продолжал радоваться, как ребёнок. - Вот все говорят: кризис, кризис... А между тем, в городе прорва туристов! Рождественское настроение никто не отменял.
Лиза, наконец, решилась.
- Я ненадолго тебя оставлю... Мне нужно в туалет.
- Я провожу! - мигом подхватился Борис, но это окончательно вывело девушку из себя.
- Послушай, ну пописать-то я могу без сопровождения, или ты считаешь, что я настолько тупа, что и с этим не справлюсь? - язвительно осведомилась она. Борис растерялся.
- Да нет, я не в этом смысле... Ты же видела, какие очереди возле туалетов - с КИЛОМЕТР! А вдруг потеряешься?
- Давай встретимся возле главной ёлки, - Лиза устало вздохнула. - Жди меня там, договорились? Постараюсь побыстрее вернуться.
Она всучила слегка растерянному Борису свою грушу на палочке и через пару мгновений уже скрылась в толпе.

Каким же это оказалось кайфом - хоть ненадолго остаться одной! Посетители ярмарки не в счёт, Лизе не было до них дела. Зато никто теперь не бубнил над ухом, не поучал, не заставлял делать то, чего не хочется...
Лиза не понимала надписей на немецком, но интуитивно устремилась на запах - её влекло к жареным на гриле сосискам и колбаскам. Она так долго мечтала о них, что желудок в предвкушении вкусного предательски всхлипнул.
В киоске хозяйничал улыбчивый белозубый араб. При виде Лизы он радостно защебетал что-то по-немецки.
- Извините, я... - выдавила она, растерявшись. - Ай донт шпрехен зи дойч.
- Ноу проблем! - с готовностью закивал продавец. - Ю кен спикь инглищь, ай андерстэнд!
Лиза с удовольствием заказала себе баварскую колбаску с паприкой и сладкой горчицей и полезла за кошельком. Вдруг над её плечом простёрлась чужая рука и торопливо протянула арабу несколько евро. Краем глаза Лиза ухватила нечто белоснежное, как сугроб. Неизвестный сказал продавцу что-то по-немецки, тот радостно осклабился, принял деньги и подал Лизе вожделенную колбаску.
- Вот, возьмите, - она попыталась было всучить торговцу плату за товар, но тот отчаянно замотал головой, как флюгер.
- За вас уже заплатил этот мужчина!
Лиза округлила глаза и обернулась. За её спиной стоял молодой человек престранного вида. Вероятно, он был ряженым - во всяком случае, его карнавальный костюм явно обозначал ангела. Над головой незнакомца колыхался нимб, обклеенный золотистой фольгой и держащийся на тонкой проволочке, за спиной шелестели и трепетали два больших белых крыла из картона, а сам парень был одет в просторный длинный балахон, напоминающий ночную рубашку. Лицо "ангела" было открытым и симпатичным: ясные голубые глаза с длинными, как у девочки, загнутыми ресницами, трогательная ямочка на подбородке... А вот какой у него цвет волос, Лизе разглядеть не удалось: естественная шевелюра молодого человека была скрыта под париком из блестящего новогоднего дождика.
- Зачем вы это сделали? - сурово спросила Лиза по-английски. - У меня есть деньги. Немедленно возьмите! - она попыталась отдать ему свои евро, но тот, безмятежно улыбаясь, спрятал руки за спину.
- Ну что вы, право, доставьте мне такое удовольствие, - отозвался парень на чистейшем русском языке.
- А почему это я должна доставлять вам удовольствие? - возмутилась Лиза. - Не хочу быть никому обязанной...
- Вас это ни к чему и не обязывает, - он обезоруживающе развёл руками. - А тем временем, пока вы сердитесь и ворчите, ваша вкуснейшая колбаска может остыть... Вон там, кажется, был свободный столик!
И, не успела Лиза опомниться, как он уже легко взял её под локоток и подвёл к круглому пластиковому столу.
- Приятного аппетита! - пожелал он.
- Спасибо... - буркнула Лиза и, пересилив себя, послала ему слабую ответную улыбку. Она, конечно, не просила ни о чём, но ведь надо было элементарно поблагодарить человека за проявленную любезность.

О, что это была за колбаска! Нежная, поджаристая, душистая, брызжущая обжигающим соком и отдающая дымком! После первого же кусочка Лиза сразу подобрела и оттаяла.
- Восхитительно, - промычала она с полным ртом, обращаясь к незнакомцу, который ещё не ушёл. - Спасибо вам, очень вкусно! Хотите, я угощу вас глювайном?
- Только если безалкогольным, - улыбнулся тот. - Видите ли, я не пью.
- Договорились!
Покончив с едой, Лиза вытерла руки и рот бумажной салфеткой, а затем кивнула молодому человеку:
- Ну что, пойдёмте?
Ей сделалось весело - так же, как в детстве, когда она торопила приближение Нового года и предвкушала множество подарков под ёлочкой. О том, что её ждёт Борис, Лиза старалась вовсе не думать. Подождёт, никуда не денется.

Через несколько минут они уже стояли с кружками безалкогольного детского глювайна и доверчиво улыбались друг другу.
- Вы здесь живёте? - грея руки о горячую кружку, поинтересовалась она.
- Нет, просто бываю время от времени... А вы? Это ваш первый визит в Германию, Лизонька?
Она округлила глаза.
- Откуда вы знаете моё имя?
- Вы же сами говорили.
- Нет, не говорила! - возразила она.
- Говорили-говорили. Наверное, у вас это просто из головы вылетело.
- Ммм... ну ладно. А вас как зовут?
- Ну, можете звать меня Ангел.
Она прыснула от неожиданности прямо в свою кружку.
- Это что, шутка такая?
- Нет. Я правда Ангел, - невозмутимо отозвался он.
Лизе вспомнилось выражение из какой-то прочитанной книги: глаза у него были честные, как у лжесвидетеля. Но незнакомец и впрямь смотрел на неё прямо, без тени усмешки, и взгляд его был полон самой трогательной искренности.
- Вот только не надо мне сейчас изображать Артура Смольянинова в фильме "Мой парень - ангел", - фыркнула Лиза. - На меня эти штучки не действуют.
- А какие действуют? - серьёзно спросил он. - Подскажите.
Лиза растерялась.
- Да что вы хотите от меня? Только честно...
- Если честно, то хочу немного: чтобы молодая, умная и красивая девушка перестала жить чужой жизнью.
- Что вы имеете в виду? - опешила она, глядя на него во все глаза. Его губы дрогнули в едва уловимой усмешке:
- Вы знаете, что.
- Хорошо, - Лиза в сильнейшем волнении накручивала на палец свой длинный локон, - что вам известно обо мне? Вы экстрасенс?
- Если вам так удобнее, можете звать меня экстрасенсом. Что я вижу, глядя на вас? Могу рассказать, только, пожалуйста, не пугайтесь и не вздумайте вопить от шока.
Лиза послушно затихла.
- Итак, вы приехали в Штутгарт с женихом. Он - успешный бизнесмен, лет на десять старше вас, слегка лысоват, полноват, добр и весьма положителен - одним словом, вас от него трясёт.
- Вы, наверное, просто видели нас вместе?.. - неуверенно пробормотала она. - Боря, он... сын бывшей маминой одноклассницы. Это они нас с ним сосватали. Мама спит и видит, что мы поженимся - ещё бы, один из самых завидных холостяков Москвы...
- Вы его не любите, - подытожил Ангел решительно.
- Не люблю, - Лиза пожала плечами. - Но мама ужасно расстроится, если я в этом признаюсь. Да и с Борисом я не могу так поступить. Он всегда был очень добр ко мне, и вообще...
- И вообще, - перебил он, - вам привычна эта модель поведения, поскольку вы с самого детства идёте на поводу чужих желаний, подавляя свои собственные.
- Да... - она задумалась на мгновение, а потом решительно тряхнула головой. - Пожалуй, вы правы. Мама хотела, чтобы я занималась музыкой и определила меня в музыкалку на фортепиано, хотя я мечтала о художественной школе. Я собиралась поступать в институт культуры - мама уговорила идти в более престижный экономический вуз. На первом курсе я начала было встречаться с отличным парнем, но маме он не нравился - простой студент, к тому же ещё и не москвич... И она быстренько организовала мне перспективного Бориса.
- Который, как и ваша мама, продолжил решать всё за вас, - подхватил Ангел. - Признайтесь, вы же мечтали о встрече нового года в Гоа? А Борис предпочёл Германию. Вы хотели персидского котёнка, а жених купил вам лысого сфинкса, да ещё и отругал вас за мещанские пристрастия к пушистым котам. Он диктует вам каждый дальнейший жизненный шаг, подспудно внушая уверенность, что без него до ФИНИША вы просто не доберётесь.
- Вы правы, - горько подтвердила Лиза. - Чёрт возьми, как же вы правы!!! Ой, - смутилась она, - простите, что я чертыхаюсь.
Её собеседник громко, от души расхохотался:
- Да ничего, как-нибудь переживу.
Однако Лизе было не до смеха.
- Понимаете, доходит до того, что он диктует мне, что надеть, - призналась она в сильнейшем смущении. - Впрочем, зачем я вам это рассказываю... Судя по всему, вы и сами всё знаете. Ума не приложу, откуда вы свалились на мою голову.
Ангел осторожно накрыл её ладонь своей горячей рукой.
- Лизонька, послушайте. Важно не то, что и откуда я про вас знаю, а то, что вы и сами про себя всё это знаете. Не думайте о мелочах, сосредоточьтесь на главном. Нужно всё менять. Сделайте первый шаг и поймёте, как это легко!
- Первый шаг? То есть, - колеблясь, уточнила Лиза, - я должна бросить Бориса?
- Вот именно. Не лишайте ни его, ни себя шанса встретить свою реальную половинку. И чем раньше вы это сделаете, тем лучше. Можно даже просто сбежать - поверьте, чем экстравагантнее и неожиданнее будет ваш поступок, тем скорее пойдёт процесс излечения.
Лиза с силой сжала виски пальцами, словно решая сверхсложную задачу.
- Не тревожьтесь о Борисе. Не заботьтесь о том, что скажет мама. Хоть раз в жизни подумайте, прежде всего, о себе, - мягко, но настойчиво внушал ей этот странный человек.
- Хотите, скажу честно? - произнесла она с отчаянной решимостью. - На самом деле, я готова бросить его прямо сейчас. Правда готова.
- Но?..
- У меня просто нет денег. Ни на самый захудалый отель, ни на обратный билет, - покраснев от стыда, призналась она.
- А если бы деньги были?
- Да хоть сию минуту улетела бы, - она безнадёжно махнула рукой. - Надоело зависеть от него, позволять контролировать каждый свой шаг, подчиняться его правилам... чего смешного? - осеклась она, сообразив, что Ангел смотрит на неё и широко улыбается. "Может, он просто псих? - промелькнула у неё в голове запоздалая трусливая мыслишка. - А я-то тут откровенничаю, разливаюсь соловьём..."
- У меня для вас сюрприз. Только снова прошу - не удивляйтесь и не орите. Опа! - он сделал какое-то неуловимое движение, и в руке его материализовался продолговатый конверт.
- Что это? - спросила она в замешательстве.
- Билет до Москвы на ваше имя. Рейс через четыре часа. Но можно не торопиться - онлайн регистрация уже пройдена, вот ваш посадочный талон.
- Не может быть... - потрясённо отозвалась она и выхватила документы у него из рук. Они действительно были оформлены на неё по всем правилам.
- Кто ты? - Лиза уставилась на незнакомца округлившимися глазами, незаметно для самой себя переходя на "ты". - Зачем ты это делаешь?
Он легонько прикоснулся ладонью к её волнистым волосам, выбивающимся из-под вязаной шапочки.
- Иди и живи своим умом, Лиза. Только своим, запомни!
Её глаза наполнились слезами.
- Я... правда не знаю...
Он наклонился и прикоснулся к её щеке. Поцелуй был вовсе не бесплотным, ангельским, а вполне себе человеческим. Губы его оказались мягкими и тёплыми, и пахло от них мёдом, имбирём и вишней...

Подкравшись к Андрею со спины, Борис с озорной ухмылкой хлопнул приятеля по плечу. Тот вздрогнул и обернулся.
- Ну что? - весело осклабившись, поинтересовался Борис. - Птичка упорхнула?
- Надеюсь, что так. Я вызвал ей такси до аэропорта, - отозвался Андрей. Он устало потянулся, а затем решительно, с явным удовольствием стащил с головы блестящий парик и нимб, после чего парой движений избавился от долгополого белоснежного балахона с крыльями. Спустя несколько мгновений он уже перевоплотился в стильно одетого, симпатичного и респектабельного молодого мужчину - известного московского психотерапевта, клиентуру которого составляли знаменитые политики, бизнесмены и звёзды шоу-бизнеса.
- Спасибо тебе, Андрюха, - произнёс Борис с чувством. - Даже не знаю, что бы я без тебя делал! Аванс перевёл, как договорились, а остаток гонорара получишь завтра. Ну, понимаешь... когда я буду точно уверен, что Лиза в Москве.
- Не вопрос, - рассеянно кивнул Андрей, искусно подавив зевок.
- Ты уж извини, - покаялся Борис в некотором смущении, - что я тебя в этот Штутгарт выдернул.
- Да брось ты! Ну, подумаешь - обычный выезд на работу за рубеж. Я даже развлёкся. В России, согласись, Рождество празднуют не с таким великолепным размахом, как в Европе... У меня только один вопрос.
- Какой?
Андрей засмеялся и шутливо ткнул приятеля кулаком в плечо.
- А попроще ничего нельзя было придумать? Обязательно надо было тащить нас с Лизой в Германию, рядить меня в этот идиотский наряд, придумывать глупейшую историю с ангелом? Ну, просто записал бы её ко мне на приём...
Борис смутился, как мальчишка.
- Да ты понимаешь... В фейсбуке пару лет назад гулял рассказ про женщину, которую после смерти отказались принять на небе, потому что она прожила чужую жизнь. Мне показалось, что так будет эффектнее.
Андрей изумлённо присвистнул.
- Да ты романтик, Борюся!
- Не смейся, - потупился тот. - К тому же, ты в этом костюме ангела такой секси!
Они хором загоготали, а потом Борис вновь стал серьёзным.
- Мне просто было очень жалко Лизу, понимаешь? Она старалась быть для всех хорошей: для мамы, для меня, для учителей, и совсем разучилась радоваться и мечтать о чём-то для себя. Мне иной раз хотелось взять её за плечи и хорошенько потрясти: ну, разозлись ты на меня хоть раз! Выскажи прямо, что обо мне думаешь! Не терпи, сжав зубы! Будь собой!.. Я даже нарочно постоянно её провоцировал. Но ты сам видишь, - он виновато развёл руками, - без твоей помощи, как оказалось, нам не обойтись.
Андрей ободряюще похлопал его по спине.
- Ну, я рад, дружище, что смог быть полезен вам обоим. А сейчас... - он снова подавил непрошеный зевок. - Ты прости, но у меня рано утром самолёт. Хочу вернуться в гостиницу и хорошенько выспаться. Ко мне завтра на приём записался... - он понизил голос и назвал известную всему миру фамилию.
- Конечно-конечно, - он понятливо закивал. - Ещё раз огромное тебе спасибо!

Оставшись один, Борис купил медовый пунш и кулёк орешков. Рождественская ярмарка была в самом разгаре. То тут, то там раздавались взрывы беззаботного счастливого смеха. Из ближайшего торгового домика неслись звуки знаменитой песни.

Kling, Glöckchen, Klingelingeling!
Звони, колокольчик, динь-динь-динь!
Свечи ярко мерцают,
Откройте же ваши сердца...

Покосившись на часы, Борис улыбнулся своим мыслям, одним залпом осушил кружку с пуншем и достал мобильный телефон.
- Гюнтер, привет, - сказал он по-немецки. - Да, я свободен. Уже еду. До встречи, дорогой!