Каждому человеку нужно свое личное пространство. Неважно, будет оно большим или маленьким. Главное, чтобы оно стало твоим домом.

Первым моим осознанным и постоянным домом было такое небольшое местечко на шкафу. Туда я перетащила все кукольные вещички: кроватку, одежду, самих кукол. Чем оно было удобно, так это тем, что оттуда было хорошо видно маму, туда было легко забраться по спортивному комплексу, там помещался только один человек – я.

Но однажды я поняла, что я выросла, переросла свой дом – я перестала помещаться на шкафу. Это было так обидно – мне всего 5 лет, а я уже потеряла свой личный дом. Мне оставалось только снизу печально смотреть на него. А потом мы поменяли этот шкаф на более высокий – до потолка – и мой домик исчез навсегда.

Следующим моим домом стало дерево. Оно не было таким постоянным, как шкаф – не могла же я сидеть на нем целыми днями! Хорошо, что тогда было лето, и я могла проводить на дереве много времени. Оно не находилось на нашем участке, но мне это не мешало. Я забиралась на него, и оно хранило меня. Дерево было невысокое и толстое, с теплой шершавой корой и длинными надежными сучьями. Под ним лежал большой серый камень с плоским верхом, и он служил порогом моему дому.

Но и этот дом мне пришлось покинуть – из него я выросла, причем как-то быстро – подо мной, коровушкой, сломался сучок, который показал мне, что пора переезжать в другой дом, более теперь для меня подходящий.

Целую зиму я искала себе новый дом, а когда пришла теплая весна, я нашла его – это был забор, выходящий на улицу в нескольких метрах от не очень оживленной дороги. Я сидела на нем, как попугай на своей жердочке, и на 360 градусов у моего дома были окна. Я смотрела на проезжающие машины, проходящих людей, встречала гостей, приходивших к нам, и провожала их. И я могла видеть оттуда свой бывший дом, хотя я больше не скучала по нему.

С забором я расставалась дольше, и даже сейчас не до конца рассталась с ним. Старый забор трясется и сильно скрипит, но еще выдерживает меня. Но приходила я в этот дом все реже.

Был у меня и еще один дом: не сильно любимый, но все же. Я, наверное, была в нем гостьей, поэтому у меня к нему всегда были смешанные чувства. Я бы его назвала домом своего брата – он испытывал гораздо больше удовольствия от него, чем я.
Это был старый сарай, построенный еще при моем дедушке. В нем валялись забытые всеми лыжи, ледянки, велосипеды, самокаты, а за ним лежала какая-то рухлядь, старый металлолом. На эти железки было можно встать и, подтянувшись, поставить колени на грязный, усыпанный лежалыми листьями водосток. А потом гордо выпрямиться на крыше и по ней ходить. Подходить к краю было страшно, поэтому мы смотрели вниз лежа на животе, перегнувшись через край.

Пришел день, когда мне не захотелось больше лезть на сарай и забор. Просто разонравилось. И у меня остался один дом. Дом, который меня еще ни разу не оставил. Дом, который не оставляла я. Это место моего уединения, сколько бы лет ни было мне. Это книги – дом, из которого я не выйду никогда.